Читальный зал  
Назад Начало Вперед
" И ТЬМА НЕ ОБЪЯЛА ЕГО..."
роман-фантазия

 

6. ПОСОХ

 

Тоска ледяным ветром овевала самую высокую на планете вершину, совершенно оголяя ее и посыпая каменной крошкой снежные свеи. Она топорщила перья и пыталась пробиться сквозь толстый слой пуха. А главное - тоска сидела внутри, и разрасталась и вырывалась в мир изнутри...

Тело не мерзло. Слегка подмерзали культи крыльев, но и они с каждым днем все гуще покрывались перьями. Скоро холод будет и вовсе не страшен... Мягкокрыл полной грудью вдохнул чистый легкий воздух вершины и вспомнил давящий, густой, как вода, спертый, как гниющая плоть, воздух пещеры, где он тянул свою рабскую лямку...

Тоска звенящей тишиной висела в темноте пещеры, слегка оттененной зеленоватым свечением воронкообразной паутины, на краю которой застыл Паук, невидящим взглядом красных светящихся глаз уставившийся в черный провал. Хотя чернота эта была лишь отражением того, что он ощущал в себе. Свет стал невыносим, напоминая пламя, в котором погибли десять его Я и десять плененных им твердокрылов. Плененных для установления контакта и взаимопонимания... "Называется, поняли друг друга... И скрепили понимание взаимосожжением... Какой идиотизм!.. А другие Я твердокрылов, которые подожгли ловушку, чего они хотели этим добиться? Они считали, что их плененные Я мертвы? Тогда какие же они Я?!.. Все верно - никакие они не Я единого разума, а каждый сам по себе, как я сейчас. Это мне объяснил твердокрыл Айс. Хотя, конечно, я и сам чувствовал, что у твердокрылов нет общего Я, иначе их пленение было бы невозможно, но я не понимал тогда и не способен был понять, что это значит и к каким последствиям может привести...

Теперь понял. Но что толку?! Зачем мне это понимание, оплаченное столь невосполнимой ценой?.. Я один... ОДИН!.. КАКАЯ ТОСКА!!!..

Тоска серой цветограммой ложилась на радужные блики хрустального гнездовья, где в одиночестве пребывал твердокрыл Айс. Верховный Айяр Айс, автор Айятов, по которым должна была строиться жизнь твердокрылов.

Увы, Айс имел возможность убедиться в том, что его Айяты были только его Айятами , перед которыми Стая склоняла головы, но в критической ситуации поступала так, как диктовали эмоции и инстинкты, а не разум и мудрость, которыми Айс, в меру своих возможностей, пытался наполнить Айяты... Значит, все его усилия были бесплодны, страдания, не ставшие опытом Стаи, - бессмысленны. И будущее - непредсказуемо... И какой тогда смысл в его пребывании на посту Верховного Айяра?.. Нет, здесь-то как раз все четко: пока он отдает конкретные приказы - жизнь Стаи подчиняется Айятам. Но его отсутствие оборачивается ее беспомощностью. А ведь Айяты и предназначены для регулирования жизни, когда рядом нет Верховного Айяра. Они - внутренний Верховный Айяр каждого. По идее. По его, Айса, идее, которую он вживлял в каждую строчку Айятов.. И он, отдавая приказы, руководствуется именно Айятами, их сутью... Быть может, здесь и скрыто коварство - он не нашел слов, способных передать суть?.. Да Айс всегда ощущал ущербность знаковой передачи информации, но в большинстве случаев обычной жизни этот способ, увы, незаменим...От ощущения бессилия хотелось выть!.. Не может же он, в конце концов, заставить всю Стаю совершить восхождение на Священную Вершину, чтобы Айяр Айяров вложил в них мудрость! Во-первых, это слишком опасно - мягкокрылы охраняют подступы к Вершине. Во-вторых, это было бы бесполезно - до восприятия мудрости надо дорасти, ощутить жизненную потребность в ней. Так, чтобы без нее больше и крылом взмахнуть было невозможно. А Стае хватает Айяра... Тоска...

Выстрелить бы собой в небо!.. Ввинтить бы бешенную спираль полета в его синеву до изнеможения!.. Забыться в полете... Но крылья уже не те - после нападения мягкокрылов и падения на камни... А ведь он только хотел остановить их, предотвратить ненужное убийство паучат - его не поняли... Паук наложил шины вполне профессионально, и теперь крылья годны для полета, но полета аккуратного, без резких рывков и усилий... Невольно вспомнился айят из старых, еще "докамнепадных времен": "Может стать Айяром тот, кто закончил свой полет". В этом, видимо, был свой "мирный" резон: управлять должен опыт, а исполнять - сила и энергия. Став Верховным Айяром, Айс отверг этот резон. Для возрождения Стаи нужен был энергичный опыт и мудрая сила, которые он ощущал в себе... И вот он закончил свой полет?.. И что теперь - вернуть силу прежнему айяту или отдать бразды правления?.. Но он невольно на короткое время выпустил их из рук - и произошла трагедия: Айяр Айт отдал преступный приказ (да и элементарно глупый! - сжечь такую прорву бесценной нити - верх неразумности!), и никто не смог противостоять ему! Даже бедняга Айян, который, как казалось Айсу, понимал дух, а не букву Айятов... И именно Айян поднес горящий факел к паутине! И сжег своего сына, и его товарищей, и паучат...

Горько же было его прозрение... Не выдержал он этой горечи - как рассказали Айсу, Айян с разбегу бросился из пещеры в пропасть, не раскрыв крыльев до самого конца... Жаль Айяна... Он переступил порог страдания, за которым либо Смерть, либо Мудрость... Если бы Айян превозмог боль души, то Айс без колебаний доверил бы ему Стаю... Но разве можно превозмочь ТАКОЕ?!

Айса в свое время спасло непонимание. Айян же понимал все. Слишком очевидна была его вина. Ему, наверное, даже в голову не пришло попытаться оправдать себя, возложить часть своей вины на Айяра Айта. Нет. Он сам вынес себе приговор, и никто не вправе обжаловать его... Такой выбор можно только уважать... Но такая ТОСКА!..

Айс ясно представил себе черный еще живой комочек тоски, летящей на дно безразличной пропасти...

* * *

Мягкокрыл, которого твердокрылы когда-то прозвали Неуловимым, расхаживал по относительно ровной площадке на своей вершине, окруженной острыми пиками скал. Здесь было лично ему принадлежавшее место на этой планете. И оно бы его вполне устраивало, если бы он не был прикован к нему собственным бескрыльем. Неуловимый нервно подергал культями, горбатившими его спину, словно надеялся, что вожделенные приспособления для полета чудесным образом вдруг окажутся на месте.

Увы, в этом мире всеми чудесами заведует он сам. Но чудеса эти есть ни что иное, как виртуозное владение законами мира. Владение, а не нарушение их. И он, сколлапсировав вместе с этим миром, принял на себя власть его законов. И тело... В общем-то, неплохое, даже в своем роде - великолепное, но все же обыкновенное смертное тело с его потребностями, наслаждениями и болезнями. Убогое вместилище бессмертного духа...

Да, чисто теоретически с помощью ментального поля можно добиться регенерации крыльев, но при существующей на этой планете его напряженности на это понадобятся тысячи местных лет. В том, отчасти, и заключается коллапс ноосферы, что она не может черпать из вселенских запасов энергии, а вынуждена обходиться внутримировой. А пока уровень ее напряженности существенно ниже порогового, с которого появляется возможность каких-либо преобразований. Вот если ноосфера сумеет развиться до порогового уровня и сможет осознать, что ментальное поле является одной из форм единого поля вселенной, что оно способно существовать во всем множестве пространств, - тогда-то она и получит возможность попытаться связать все эти пространства воедино. Это и будет означать конец коллапса и включение нового мира в систему мироздания. Тогда-то и можно будет, в частности, быстренько регенерировать отсеченные крылья. Только этому телу сии чудеса уже не понадобятся...

Да и вообще неизвестно - выживет ли этот мир, наполненный злобой и страхом, или сожрет сам себя?.. Собственно говоря, он затем и находится здесь, чтобы, нет, не спасти - никому не по силам спасти мир, если в нем разлажен механизм самосохранения, - а лишь быть опорой на пути к спасению - посохом для странника, соломинкой для утопающего... Но для этого надо быть в миру! А он в одиночестве и бессилии топчется на своей вершине. Проклятье!.. И угораздило же его напороться искусственными крыльями на скалы, когда заходил на посадку!.. Паук оказался гениальным мастером и сделал великолепные протезы из своей невесомой паутины. На них можно было не только держаться в воздухе, но и охотиться, что особенно важно. Многие его "братья по несчастью" - бывшие узники твердокрылов - до сих пор летают и поминают доброй мыслью Паука. А вот он, виртуоз полета, бывший Неуловимый, оказался таким неуклюжим!.. Может быть, оттого, что его протезы были сплетены первыми, и Паук еще не достиг совершенства?.. Да и ветер тогда был очень уж сильный. В такую погоду сидеть бы в укрытии да предаваться интеллектуальным занятиям, но очень уж хотелось есть!.. Теперь сыт по горло!.. И если бы не опека красавицы Ооллы, он давным-давно протянул бы тут свои лапы. И что она нашла в таком обрубке?..

"Учитель! Ты же хотел умереть..." - вдруг вспомнил он голос, исполненный тоски. "А разве я не умер? Разве может кто-либо обнаружить меня в этой "черной дыре"?.. Сколлапсировавшая ноосфера в информационном смысле нейтральна и, значит, не существует для остального мироздания. И я... не существую... Но в этом мире я более, чем жив, ибо во мне информация о происхождении этого мира и о его положении в мироздании. Именно поэтому я и могу быть "посохом" в долгом странствии... Да и мир этот в каждом атоме своем содержит информацию о породившем его, ибо возрос из зерен его отчаяния... Но и надежды!..

Однако, зерна надежды еще надо взрастить! А он, Айяр Айяров, как назвал его Айс, вынужден торчать на этой опостылевшей вершине и ждать, когда до него доберется очередной жаждущий истины. Но путь к вершине тяжел и опасен, а искатели истины в подобных мирах - величайшая редкость. Большинством истина не осознается как жизненная потребность... И пока вершины достиг лишь один. По странной иронии судьбы - именно тот, кто лишил его крыльев - твердокрыл по имени Айс...

Неуловимый не задавался вопросом, почему это существо пришло к этому склону и взбирается на эту вершину, ибо ощущал незримую связь с каждым разумным существом на этой планете, а уж с этим, сыгравшим столь существенную роль в его жизни, особенно. Твердокрыл этой связи не осознавал, но следовал ей.

И Учитель начал диалог со страждущим понимания задолго до вершины. Истина в полном объеме может и раздавить. В Истину надо вживаться постепенно, становясь ее частью, тогда и тяжесть ее будет неощутима...

Но сначала надо было проникнуть в ментальное поле твердокрыла, научиться управлять им. Это оказалось не так просто. Довольно своеобразная система словесно-цветового мышления. В первом приближении было ясно, что вербальная составляющая - инструмент интеллектуального поля, а цветовая - эмоционального. Но погружение в психику твердокрыла обнаружило более сложную систему взаимодействий. Словесное мышление оперировало "очевидностями", то есть понятиями с устоявшимся четким смыслом. Цветовое мышление, оперируя бесчисленным множеством оттенков, включало в сферу мышления те реальности и ирреальности мира, суть которых в полной мере еще не осознавалась, а лишь ощущалась... Чем яснее предмет цветового мышления, тем четче его цветовой образ. И когда этот образ стабилизируется, возникнет Слово, его обозначающее...

... Бедняга совсем выбился из сил, пока достиг вершины. Но достиг ее уже совсем не тот самонадеянный, хотя и охваченный отчаянием, твердокрыл, а существо, с которым можно вести диалог, ибо оно видело мир не только собственными глазами, но и глазами тех, кто живет с ним рядом.

Тогда-то Неуловимый и протянул ему руку... Вернее, образ руки, которая у него когда-то была. И дал почувствовать ее настолько, что Айс, найдя в ней опору, преодолел последее препятствие и с удивлением воззрился на странное существо, какого ему еще не доводилось видеть на родной планете. Но еще до того, как твердокрыл обрел дар речи, Неуловимый вернулся в свой истинный вид. И тогда Айс, мгновенно приняв боевую стойку, воскликнул: - Неуловимый?! Их глаза встретились, и твердокрыл расслабился, ощутив нелепость своей позы.

- Кто ты? - спросил Айс.

- Посох Творца, - ответил мягкокрыл и обрел Путника, согласившегося на него опереться...

* * *

О, как он надеялся обрести и второго ученика! Того, кому был обязан своим духовным воскрешением, возвращением возможности летать... Конечно, Паук уже стал его учеником, когда сотворил протезы крыльев. Но это был только первый шаг, только побуждение к Пути. Неуловимый же надеялся, что Паук созреет и для следующего шага. К тому же он ждал не только духовного общения, но и повторного спасения от бескрылья... И Неуловимый чувствовал его приближение - тот лучик надежды и отчаяния, который протянулся к нему... Бедняге пришлось пройти через смерть, воскрешение и новые смерти... Паук жаждал не просто истины - он искал себя, он желал знать правду о себе, чтобы воскреснуть окончательно...

Конечно, Неуловимый не замедлил бы поделиться с ним истиной, если бы десять паучат, сопровождаемых Айсом, достигли его одинокого гнездовья... Покорение вершины - это тоже этап познания себя. И серьезной опасности на этом маршруте вроде не предвиделось, хотя ментальное пространство было наполнено тревогой. Но Неуловимый полагал, что она исходит от Айса и паучат, которые все сгорали и сгорали в ненасытном пламени. А ведь он мог произвести переориентацию их ментального поля и собирался это сделать... Но, как выяснилось, тревогу излучали и сородичи Неуловимого - отряд охранения. Такие отряды возникли спонтанно сразу после того, как выяснилось, что твердокрылы пленяют мягкокрылов, обрубая им крылья, и превращают в рабов на рудниках. С тех пор мягкокрылы почти не летали в одиночку и старались не залетать в высоты, доступные твердокрылам. И строго наблюдали за неприкосновенностью собственной территории. А уж когда Неуловимый и его братья по рабству бежали с рудника и стала известна вся правда об их мучениях, то отряды охранения частенько стали превращаться в отряды нападения. Как ни осуждал Неуловимый своих сородичей за бомбардировку гнездовий твердокрылов и как ни удерживал от эскалации мести, взрывы неуправляемого гнева все же порой захлестывали мягкокрылов... И хотя он признавал необходимость охранительных отрядов, он не мог не понимать, что постоянная готовность к насилию вплоть до убийства не может не искалечить духовный мир мягкокрылов. Это он знал по себе...

Охранители чувствовали себя героями и были ими, рискуя своей жизнью во имя спокойной жизни сородичей. Но героизм, увы, далеко не всегда - путь к спасению мира... Готовый отдать свою жизнь одновременно присваивает себе право распоряжаться и жизнью другого... Сначала врага, а потом и подзащитного...

А охранительный отряд уже заметил путников, карабкающихся по скалам, и замкнул свое ментальное поле. Неуловимый готов был выть (если бы мягкокрылы умели это делать) от отчаяния и бессилья: без крыльев, без связи он мог теперь только наблюдать за разворачивающимися событиями глазами путников... Но еще он мог дать увидеть их всем остальным мягкокрылам! Да-да! Пусть побудут в чужой шкуре! Это полезно для адекватной самооценки, хотя несомненно нарушит духовную гармонию...

И он превратился в ретранслятор чужой боли, которая взорвала спокойствие ментального поля мягкокрылов. И вот они вместе с Айсом, бросившимся на защиту паучат, получили сильнейший удар клювом в позвоночник и рухнули на камни. И вот в их беззащитные спины вонзились острые когти мягкокрылов. Это их плоть, разорвавшись под собственной тяжестью, превратилось в кровавое месиво на камнях... И когда гордые собой победители, насытившись своей добычей и прихватив по шматку мяса для своих ближних, сняли защиту ментального поля, чтобы сообщить сородичам о своем подвиге, на них обрушился эмоциональный удар такой силы, что некоторые даже выронили из когтей это злосчастное мясо...

Ничего не понимая, бойцы охраны пытались доказать, что защитили Стаю от страшной опасности - к ней приближались десять кровожадных пауков, ведомых твердокрылом. Они демонстрировали сородичам всем известную картинку всем известную картинку поедания пленного мягкокрыла пауком. Но им в ответ напомнили о сплетенных им крыльях для рабов... Мягкокрылы отряда охранения опять замкнули на себя свое ментальное поле и разлетелись по своим гнездам...

Айс был еще жив. Но Неуловимый ничем не мог ему помочь. Помог единстввенный уцелевший паук, который, как надеялся Неуловимый, мог бы добраться до него и сделать новые крылья. Но он мог и погибнуть в восхождении. А это означало бы и смерть Айса, то есть потерю всех Путников... Посему Неуловимый молча наблюдал, предоставив пауку свободу выбора.

Паук остался выхаживать Айса. И тогда Неуловимый понял, что этот мир не безнадежен. А крылья - всего лишь средство передвижения. Куда страшнее потерять надежду...

* * *

Паук, по-прежнему, вперял во мрак невидящий взор. Течение мысли его вполне соответствовало этому вечному экрану...

Да, он, наконец, воскрес. Воскрес, ибо осознал себя до "смерти" и после "рождения" как единое Я. Теперь он помнил все. Видимо, все... И то, как плел Большую Ловушку, испытывая неизбывную радость творчества. И то, как твердокрылы скармливали ему обескрыленных мягкокрылов, которые казались ему неразумными. И как явился к нему мягкокрыл, который научил его плести из нити крылья. И как он сплел крылья всем обескрыленным его сородичам. И как они улетели, а ему стало тоскливо и голодно... И как он отправился в Большую Пещеру на поиски себе подобных. Но нашел только вкусную добычу. И как он сплел крылья и себе, чтобы увеличить пространство поиска, но в первом же Большом Полете (О! Как это было прекрасно!) его сразили твердокрылы, и он рухнул на дно пропасти... Каким чудом он не умер сразу?.. Из последних сил дополз до родной пещеры, и там наступила смерть его прежнего Я и свершилось рождение двадцати новых маленьких Я... А потом, потом он все пытался воскреснуть окончательно и в этих попытках потерял все свои Я, кроме одного. Круг замкнулся. Вновь перед ним одиночество и тоска, которые кончаются смертью... и рождением?.. Надо понимать, это называется бессмертием, но... какая тоска!..

И вдруг мрак перед взором Паука рассеялся, превратившись в скалистую вершину горы, где на ровном камне застыл мягкокрыл. Тот самый, которому он еще до первой своей смерти сплел первые крылья. Айс называл его то Учителем, то Айяром Айяров... Да он научил Паука делать крылья. Но что это знание и умение принесло Пауку?.. Радость полета?.. Новые охотничьи угодья?.. Но это противоестественно для Паука. Не заложено в его природе... Не гибельно ли то, что не заложено в нас природой?.. Или Матерью Мира?.. Совершенно ли то, что сотворено ею?.. Если бы Паук не научился летать, то, быть может, до сих пор жил бы в своем прежнем теле... И мучался от одиночества и тоски? И тогда бы не родились паучата?.. Вряд ли - скорее всего они все равно бы родились, а он умер... Но крылья спасли от огня десятерых паучат!.. Да, чтобы отправить их на другую смерть... И этой смерти могло не быть, если бы он не устремился к Учителю! Но разве виноват в этом Учитель, а не его природа, которая требовала воскрешения?.. Он сам был слишком нетерпелив... И потом (эта мысль оказалась совершенно неожиданной), если после смерти Паука рождаются паучата, то почему они не появились, когда девять пауков разбились о камни?! Ведь сами они родились в аналогичной ситуации... Видимо, потому, что они были паучатами, еще не созрели для того, чтобы передать жизнь новым Я... Тогда какое же это бессмертие, если преждевременная гибель разрывает нить жизни навсегда?.. Бессмертие, существующее только в естественном течении бытия... А каким же еще может быть естественное бессмертие?..

Что естественно для разумного существа - сохранение границ бытия, определенных биологической его сущностью, или расширение их с помощью разума? Ведь искусственные крылья - это очевидный плод разума, но добро они или зло?.. И не затем ли здесь появился Учитель, чтобы отвечать на бесконечные вопросы?..

- О нет, друг мой, - "услышал" Паук, - разумное существо удовлетворяют только ответы, найденные им самим. Все прочее оно лишь принимает к сведению... Твой разум весьма самостоятелен, и я могу сообщить ему лишь систему координат, в которой он ориентируется сам.

- Где гарантия, что твоя система координат истинна?

- Гарантий нет, но есть критерии.

- Какие же? - скептически поинтересовался Паук.

- Самосохранение твоего мира и его воскресение, - спокойно ответил Учитель.

- Что такое мир?.. Моя пещера или Большая Пещера?

- Это и твоя пещера, и Большая Пещера, и моя вершина... Помнишь, ты был Большой Птицей и видел летящий в пространстве шар, на котором, ты знал, находится твоя пещера. Это и есть твой мир, от которого ни ты, ни я, ни Айс, ни большая птица нашего духа не могут улететь...

- Ты сказал: воскрешение мира... Разве мир мертв? Разве можно жить в мертвом мире? - удивился Паук.

- А скажи мне, ты был жив или мертв, когда умирал один твой Я и рождались другие?

- Не знаю... По-моему, жив... Только, наверное, не совсем...

- Вот именно - не совсем... Процесс воскрешения продолжается до тех пор, пока личность не осознает себя как личность. Также и мир - жив, да не совсем, пока не осознает себя как мир и не займет своего места среди других миров... А сейчас он проявляет некоторые признаки жизни для себя и мертв для других.

- Для других?.. А где они - другие?.. И что мне за дело до них?.. Мне нужна моя пещера, сытная пища для Покоя и Мышления и много моих Я, чтобы не испытывать одиночества... Разве другие миры мне это дадут?..

- Твои вопросы и есть свидетельство того, что твоему миру предстоит еще долгий и нелегкий путь воскрешения... И успеха здесь никто гарантировать не может... Есть голод Плоти и есть голод Духа, который ты называешь одиночеством. Но одиночество может иметь множество уровней... Ты говорил: "Один Я - это я, и двадцать Я - тоже я". Ты потерял девятнадцать Я, и это то же самое, что ампутировать девятнадцать частей твоего духа. Я понимаю твою боль и глубоко сочувствую тебе... Это уровень внутреннего одиночества. Но есть и другая ступень самоотождествления: "Я - это мой род". Например, все пауки этого мира - Я для тебя. Все мягкокрылы этого мира - Я для меня... И тогда мы испытываем одиночество, будучи в разлуке с себе подобными...

- Именно это одиночество погнало меня когда-то из пещеры. И, видимо, оно было первым импульсом к моей смерти, - вспомнил Паук свои стародавние ощущения.

- Да, именно это, но отчасти, потому что тебя терзали два вида одиночества... На первом уровне одиночества проявляется инстинкт самосохранения существа, на втором - инстинкт самосохранения рода... Но есть и еще более высокие уровни самоотождествления: я - это все разумное в этом мире, я - это все живое в этом мире, я - это мир... Им соответствуют свои уровни одиночества и свои механизмы самосохранения... И это еще не все. Далее нас ждут уровни: я - все разумное во вселенной, я - все живое во вселенной, я - вселенная...

- Что такое вселенная?

- Это все множество миров, как подобных твоему, так и совсем на него не похожих.

- Где же они?

- Смотри...

И Паук увидел множество горящих глаз на своде Большой Пещеры.

- Так это глаза других миров? - удивился он.

- Скорее, сердца...

- А где твои крылья, Учитель? - вдруг поинтересовался Паук.

В ответ Неуловимый показал ему застрявшие в скалах лохмотья крыльев. А потом Паук увидел, как мягкокрыл летит к своему укрытию, преодолевая сильный ветер, и вот один из порывов швыряет его на скалы. Паук вспомнил, как сам он пытался набрать высоту с помощью искусственных крыльев при восхождении на Священную Вершину и вынужден был отказаться - тоже из-за ветра. Конструкция явно требовала усовершенствования. Надо обеспечить изменение геометрии крыла в зависимости от ситуации в воздухе...

- Как же ты добываешь пищу? - спросил он.

Неуловимый показал ему другого мягкокрыла с настоящими крыльями, несущего в когтях крупную дичь.

- Это твое Я? - спросил Паук.

- Нет. Мы не такие, как ты. Хотя очень похожи по духовной организации. Мы не образуем единого разума, как твои Я, но наши ментальные поля все же соединяются в единую ноосферу, хотя каждый может выйти из нее, когда захочет.

- Зачем? - искренне удивился Паук. - Ведь это так обедняет

восприятие.

- Поверь мне, уединение тоже бывает необходимо...

- А другие пауки в этом мире существуют? - поинтересовался Паук.

- Кто знает?..

- Я думал, ты знаешь все...

- Увы, нет... Но даже если бы знал, разве я имею право лишать тебя возможности самому разгадать эту тайну?..

- Конечно, тайны разгадывать интересно... Однако, я уже однажды пытался разгадать именно эту тайну... И попытка кончилась моей смертью...

- Тебя не тянет попытаться еще раз?

- Не знаю... Пока не очень...

- Но тебя никто и не заставляет... Кто, вообще, тебя может заставить?..

- Тоска...

- Она не кто, а что...

- А мне представляется иногда, что она живая, тяжко вздохнул Паук.

- Может быть, ты и прав... - помолчав, согласился горбун.

- Я приду и сделаю тебе новые крылья, - вдруг решительно заявил Паук. Неуловимый даже вздрогнул от неожиданности.

- Я тебе очень благодарен за это желание, но... ведь ты уже пытался взойти на мою вершину - и что из этого вышло?..

- Да... - помрачнел Паук. - Но неужели ты не можешь запретить другим мягкокрылам... или попросить их не нападать на меня? Неужели не поймут?

- Думаю, что больше никто из мягкокрылов на тебя не нападет... Но в мире опасны не только мягкокрылы... А я не хочу, чтобы прервалась нить твоей жизни. Не так много в этом мире тех, с кем я мог бы вот так... побеседовать. Без крыльев я пока продержусь, а вот без тебя...

- С чего это вдруг? - усомнился Паук. - До сих пор ты не баловал меня общением.

- Я был тебе не нужен...

- И тогда, когда я лез на твою гору?!

- И тогда... Ты искал себя, а не меня... И нашел... А теперь твоя тоска достигла моей вершины, и я понял, что мы нужны друг другу...

- Ты не ошибся, - согласился Паук. Они помолчали, довольные тем, что поняли друг друга. - Айс говорил, что ты из другого мира... Покажи мне свой мир, - вдруг попросил Паук.

- Не сейчас... Ты еще не готов его увидеть - он будет чужд тебе. А мне хотелось бы, чтобы он тебе понравился...

- Нет, я еще не знаю как, но я буду на твоей вершине! И сделаю тебе новые крылья!.. Я тоже хочу, чтобы тебе понравился мой мир!.. Видение задрожало, подернулось дымкой, и в пещеру вернулся мрак.

Однако тоски в ней уже не было...

Паук вдруг почувствовал голод. И это была жизнь...

* * *

Айс вспомнил чувство умиления и восторга, которое охватило его, когда он увидел новое хрустальное гнездовье у подножия склона, где был расположен рудник и пещера Паука. Оно было прекрасно - его воплощенная мечта... Значит, в его отсутствие Стая не сидела, сложа руки и опустив крылья. И жизнь без него не остановилась. Это хорошо. Он этого хотел и воспитывал в Стае... Только не означает ли это, что он больше не нужен Стае?..

Так он подумал, стоя перед хрустальным чудом, искрящимся под лучами доброго солнца. И еще он подумал: "А примут ли меня в этом гнездовье?.. Найдется ли в нем место для меня?.." Он не сразу влетел туда, а присел на край входного окна. Полная тишина и отсутствие

движения настораживали. Не случилось ли чего опять?..

Он нырнул внутрь. Пространство огласилось радостным гомоном многих десятков голосов. От неожиданности Айс спланировал на ближайший ярус. Выходит, его заметили и ждали, готовя встречу?.. Айс был растроган. Хотя и мелькнуло сомнение - искренно ли все это?.. Но цветограммы не лгут, а он видел в цветовой симфонии, наполнившей его эмоциональное поле, розовые, желтые, голубые, сполохи искренней радости и благорасположения. Может быть, даже любви... Хотя изредка и промелькивали черные штришки - у кого-то были основания бояться его и не любить...

Стремительно вылетев из глубины гнездовья, перед Айсом опустился Айяр Айт. "Не Верховный ли уже?.." Айт преклонил колено и, глядя в глаза Айсу, с достоинством произнес:

- Стая приветствует возвращение Верховного Айяра! Твои покои свободны и ждут тебя!.. - и Айт приглашающе вытянул руку в направлении гнезда, предназначенного Айсу.

А перед взором Верховного Айяра вдруг возникла немая сцена, показанная ему Пауком: указующий перст Айта властно направлен на паутину, глаза грозно сверкают в бликах факелов, а рядом сгорбившаяся фигурка Айяна... И вот Айян протягивает дрожащей рукой факел к паутине, выполняя приказ Айта, и Большая Ловушка вспыхивает, неся смерть и тем, кто в ней находится и самому Айяну...

"Похоже, что эта трагедия для него - всего лишь неприятный, но малозначительный проходной эпизод", - подумал Айс, тут же вспомнив сентенцию, некогда высказанную Айтом: "Стае некогда страдать. Стае надо жить!" И то, что сейчас происходит - убедительное доказательство правоты Айта. Стая, для того, чтобы жить, должна быть очень устойчивой системой и отторгать все, что выводит ее из равновесия, особенно, страдания... Жаль сородичей, жаль Айяна, может быть, даже жаль паучат, хотя сами виноваты. Сгоревшая нить - тоже немалая потеря, но... надо жить дальше. А жить - это, значит, радоваться жизни. Ибо жизнь без радости - гнусь и тоска... Все верно...

Но отмахнуться от страдания - не значит ли не воспринять горький опыт и быть обреченным на повторение беды?..

"Подобный ход мысли, - сказал ему когда-то Айт, - удел Верховного Айяра, который для того и предназначен - извини за прямоту, Верховный - чтобы переплавлять страдания в Айяты, регулирующие жизнь Стаи так, чтобы ошибок не повторялось. Поэтому я никогда не стану Верховным Айяром - я не люблю страдать... Но я тебе нужен, потому что ты чувство и разум, а я - воля и действие...." И когда "воля и действие" на некоторое время оказались вне контроля "чувства и разума", произошла трагедия... Где выход?..

Айс последовал за Айтом. Он еще встретится со своей Стаей, войдет в ее ментальное поле со своей горечью, но потом, потом... Сейчас надо отдохнуть. Тело разламывается от усталости.

И вдруг черная молния вонзилась в ярус прямо перед айярами - женщина, трепещущая от ярости.

Убийцы! - бросила она им в лица и обожгла цветограммой жгучего пламени. Айяр Айт резко повел клювом, и мгновенно вокруг разъяренной женщины образовалось кольцо из крепких твердокрылов охраны.

- Оставьте нас! - жестко приказал Айс, и охрана, услышав знакомый голос Верховного Айяра, моментально растворилась в пространстве. - Ты права Айяла, - обратился он к женщине, в которой узнал жену своего вестового Айяна. Опустился перед нею на колено и склонил голову. - Я не прошу прощения, ибо не заслуживаю его. - Айс встретил ее пылающий ненавистью взгляд, но не отвернулся, а протянул ей руку, с трудом поднимаясь с колена. - Проводи меня, Айяла.

Женщина смутилась и, удивляясь себе, протянула ему дрожащую руку. - Оставьте нас, еще раз приказал Верховный Айяр, обращаясь ко всем и, в первую очередь, к Айту. - Поговорим потом.

Гнездовье замерло, провожая удивленными взглядами странную пару, медленно шагающую к покоям Верховного Айяра. Стая ничего не понимала, восхищалась и сострадала. Ведь прежде поступок Айялы подлежал бы строгому и неукоснительному наказанию. А теперь...

Айяла довела Айса до входа в его покои, ощущая боль и усталость его израненного тела. Перед входом она остановилась и убрала свою руку. Стая застыла в ожидании. Айс повернулся к Айяле и сделал жест, приглашающий ее войти в его гнездо. Этот жест значил очень много. По ритуалу мужчина, приглашающий в свое гнездо женщину в присутствии всей Стаи, становится ее мужем и защитником, если она принимает его приглашение.

Цветограмма Айялы пылала огнем сомнения. "Айян, Айк..." - шептала она беззвучно, погружаясь в таинственную глубину бездонных глаз Верховного Айяра... Да, только что она ощутила слабость его тела. Но теперь чувствовала, как сила его духа заполняет собой истосковавшееся гнездовье и ее омертвевшую от горя душу... Она устала ненавидеть...

Резко повернувшись, Айяла вошла в гнездо Верховного Айяра...

Да, так было. Айс не раз вспоминал эту сцену. И ни разу не пожалел о своем поступке... Тогда, прежде, чем последовать за Айялой, он обернулся к Айяру Айту, внимательно за ним наблюдавшему, и приказал:

- На рудник никого не пускать! Если там кто-то есть - отозвать!.. В пещеру вернулся ее хозяин, и без его позволения больше никто из нас не нарушит границ его владений.

Когда Айс вошел в гнездо, Айяла лежала на полу без сознания.

"О Мать Мира, - вопросил он, - зачем Тебе страдания этой несчастной?!"

Он поднял ее и уложил на ложе, застеленное мягкой подстилкой. Погладил пальцами по лицу, и нежность, от которой он уже отвык, горячей волной пронеслась от кончиков пальцев к сердцу. Айс присел рядом на сиденье, тоже застеленное мягкой плетенкой, и стал смотреть на Айялу, ожидая, когда она придет в себя. Но лицо ее перед его взором заколебалось, подернулось туманной дымкой и исчезло. Усталость сморила Верховного Айяра, и он заснул.

Очнулся он через несколько часов уже перед взором Айялы, внимательно и строго смотревшей на него, сидя на ложе. Увидев, что Айс проснулся, она энергично поднялась и взяла со стола заранее приготовленные кубки с соком ягод сато - отличное средство для укрепления костей. Айс с благодарностью выпил животворящий напиток и попросил:

- Присядь, Айяла. Я думаю, нам надо серьезно поговорить. Айс видел, что разговор ей крайне необходим, иначе внутреннее эмоциональное напряжение вновь приведет к взрыву. А взрывы не проходят бесследно. - Ты предъявила мне вчера очень тяжкое обвинение, и я принял его...

- Извини, Верховный Айяр! - вскинулась Айяла.

- Не спеши извиняться... И называй меня Айсом... Я принял твое обвинение , потому что ощущаю свою вину. Но, боюсь, мы с тобой совершенно по разному понимаем ее... Поэтому давай начнем не с приговора, не с обвинения, а с правды... Не удивляйся тому, что сейчас произойдет. Это будет не сон и не наваждение, а мой рассказ. Ты вместе со мной увидишь и переживешь все, что увидел и пережил я...

... Глаза Айялы расширились и дыхание замерло, когда перед ее внутренним взором возник зал пещеры, где совсем недавно располагался Верховный Айяр... И вот она, незримая, летит вместе с Айяном и Айсом на рудник в сопровождении эскорта охраны... И погружается во мрак в неверном свете факелов, отыскивая следы сына... И поток событий, в которых она прежде не участвовала, подхватил ее, словно перышко, с трудом удерживающееся на поверхности...

Решилась бы она на этот "разговор", если бы знала, что ее ожидает? Конечно же, да!.. Ради мучительного и мгновенного счастья - еще раз увидеть Айяна живым. Попытаться понять его...Какое странное пугающее ощущение - быть рядом, все видеть, слышать, даже чувствовать - и не иметь возможности вмешаться! Пожалуй, это самое мучительное - быть сторонним наблюдателем, когда сердце разрывается от сострадания... Не иметь возможности вмешаться, когда мужчины, поглощенные своими философствованиями (в такой-то момент!), такого явного следа трагедии, как потушенные (а не погасшие!) факелы...

А Верховный Айяр был предельно откровенен. Он погружал Айялу в обжигающие глубины своей памяти, где хранилось и то, что испытал и он сам, и то, что видел и испытал Паук, который тоже жаждал понять, что же произошло, и излил свое горе Айсу, надеясь на объяснение.

Там, на склоне Священной Вершины, они вдвоем воссоздавали картину случившегося , пытаясь понять ее... Только они двое знали то, чего не знал больше никто... И теперь Айяла узнавала и переживала все это... Вместе с Айсом она то воспламенялась надеждой, то сходила с ума от отчаяния, то испытывала чувство жалости к Пауку... Грустно стало ей и когда она увидела изуродованную твердокрылами хрустальную пещеру Паука, которую он показал пленникам. "Но ведь мы не можем без хрустальных гнездовий!" - подумала она, вспомнив родильные палаты, где в специальных гнездах покоились яйца. Каждое из них облучалось своей цветовой мелодией, составленной родителями... Айяла услышала мелодию, которую они с Айяном сложили для Айка, и ей захотелось кричать долго и протяжно, чтобы в этот крик излилось все ее отчаяние...Она ненавидела твердокрылов, когда глазами Паука увидела, как они, в том числе, и ее Айян, срезают его искусственные крылья, и он летит в пропасть и разбивается о камни... А после... окровавленная туша ползет по скалам к своей пещере, и Айяла почти натурально ощутила боль и неукротимое стремление доползти до пещеры, до паутины... И вот Паук из последних сил вскарабкался на паутину и замер... Или умер?.. Тело вдруг задрожало и стало лопаться, словно микровзрывы изнутри образовывали кратеры. И из этих кратерчиков шустренько стали выскакивать маленькие паучата... "Рожает!" - поняла Айяла... И вдруг все они, как по команде, бросились на гору мяса - бывшее тело Паука - и принялись вгрызаться в него... Айялу передернуло от отвращения, и в то же время она подумала - если бы Айку для жизни понадобилось ее тело, разве она не отдала бы его?!.. Конечно отдала бы!.. Только теперь отдавать некому...Но самое страшное было увидеть, как Айян, подчинившись приказу Айта, медленно, словно во сне, опускает руку с факелом и касается огнем паутины... Айяла на несколько мгновений потеряла сознание.

- Продолжать, Айяла, или достаточно? - спросил Айс, приведя ее в чувство и тоскливо глядя в глаза.

- Продолжай, продолжай!.. - прошептала она. Ей так хотелось увидеть сына!

Но увидела она мало. Все застилал густой дым и сполохи пламени. Метались черные силуэты пауков, пытающихся освободить пленников... Ей показалось, что на мгновение она увидела Айка... Силуэт паука, тянущего за собой твердокрыла... Язык пламени облизывает их обоих... "Айк, где ты?!.." - Айяле кажется, что ее вопль разрывает внутренности, но на самом деле она лишь тихо застонала и, неловко подвернув крыло, завалилась набок...

Айс положил ее поудобнее и не стал торопить возвращение чувств и разума. Он понимал, что удар был слишком силен. Он только сидел рядом и кончиками пальцев, еле касаясь, поглаживал нежный пух на ее лице. И эти прикосновения наполняли его ощущением новой или, быть может, прочно забытой прежней жизни...

... Айяла смотрела на него немигающим взглядом, обращенным куда-то вглубь себя, и молчала. Очень долго молчала.

- Отведи меня к нему, - вдруг звонко и твердо потребовала она.

- К кому? - удивился Айс.

- К Пауку!

Он не стал спрашивать, зачем. Это неожиданное желание можно было понять.

- Он заслужил право на покой и уединение, Айяла... - сказал Айс мягко. - Я не уверен, смеем ли мы нарушить его...

- Ты ничего не понимаешь! - встрепенулась Айяла. - Вспомни, тебя спас не покой...

- Но Паук не твердокрыл.

- Он беззащитней твердокрыла. У него нет Стаи...

* * *

Он успел сделать сегодня всего несколько витков спирали, когда увидел медленно приближающийся грязно-красный свет факела. Гулко забилось сердце, по телу пробежала мелкая дрожь, встопорщив шерсть.

"Я боюсь, - осознал Паук. - Обыкновенный животный страх на уровне инстинктов... Какая мерзость!.. Но кто посмел?.. Неужели меня так и не оставят здесь в покое?!" Впрочем, что означает теперь это слово?.. Одиночество?.. Давно уже у него не было того, что он раньше называл покоем. Малейшая попытка погружения в него оказывалась погружением в кошмар... Теперь его жизнь - беспрерывная, бездумная деятельность: охота, изготовление ловушек и просто перемещение по залам и закоулкам пещеры - лишь бы не включалась память...

В общем, Паук готов был признаться себе, что нарушение его уединения - скорее благо для него. Хотя это зависит от того, кто и с чем пожаловал. Попутно он констатировал, что уровень его безопасности резко понизился. Теперь, оставшись один, он не имеет возможности вести наблюдение за подступами к своей территории. И вот пожалуйста - неожиданные посетители...

Он вгляделся во мрак и увидел двух твердокрылов. Одного крупного, прихрамывающего, с факелом в руке и другого - поменьше, идущего с явной опаской. "Айс! - с облегчением узнал Паук. - Надо же, смог взлететь!.. Но что его заставило? И кто это с ним?"

Твердокрылы оставили факел в расщелине стены и пошли на зеленое свечение паутины, на фоне которого чернел силуэт Паука. По сути они сейчас были совершенно беззащитны, и Айяла ощущала это все отчетливей по мере приближения к Пауку, который становился все громадней...

И вот они перед Пауком. Айяла знала, что он ужасен, но чтобы настолько!.. И это в темноте, чуть разбавленной свечением паутины. Каков же он при солнечном свете?!.. Собственно, она уже видела - каков, во время "рассказа" Айса. Но тогда все же не было полного комплекса ощущений: ни звука его дыхания, ни его запаха, не то, чтобы зловонного, но совершенно чуждого и малоприятного, ни этих направленных на тебя красных глаз, витающих в пространстве, как бы отдельно от тела, ни постоянно движущихся жвал, казалось способных перемолоть не то, что твердокрыла, но и каменную глыбу... В общем, Айяла замерла перед Пауком ни жива, ни мертва и, похоже, начисто забыла, зачем, собственно, потребовала привести ее сюда...

"Не смотри на него!" - приказала она себе и перевела взгляд на паутину, громадную, но по сравнению с той, что ей показывал Айс - всего лишь небольшой фрагмент. Самое начало рисунка. И Айяла попыталась проследить его и представить, как бы она стала плести это грандиозное сооружение... И вдруг она почувствовала, что ее поправляют!.. Что ей показывают, как это делается!..

Но этому предшествовал безмолвный диалог, которого она не слышала.

- Извини, Паучонок, что не дал тебе отдохнуть от меня, но я не стал бы беспокоить тебя по пустякам...

- Я рад тебе, Айс... Но почему паучонок? Ты же говорил, что я уже взрослый Паук...

- Конечно, взрослый, но я-то тебя помню паучонком...

- Кто с тобой?

- Это Айяла - мать одного из твоих пленников... Я рассказал ей все, что знал, и она потребовала встречи с тобой... У нее больше, чем у кого-либо другого оснований желать тебе зла... Но если вы сможете понять друг друга...

- Понятно... - ответил Паук. - Ты поступил правильно.

- Пожалуй, пора подключить ее к нашей беседе, - предложил Айс.

- Конечно. Но дай я попробую настроиться сам...

В этот момент Паук увидел, как Айяла пытается понять процесс

создания ловушки. Ему это понравилось, и он попытался помочь ей... Некоторое время они согласованно трудились, сплетая мысленый образ Большой Ловушки.

- Айс! Как с ним разговаривать? - вдруг спросила Айяла, наконец, вспомнив, зачем она сюда пришла.

- Мысленно, - ответил Айс. - Говори с ним, мысленно обращаясь к нему, и он услышит тебя. А я помогу...

Айяла набралась решимости и посмотрела прямо в красные угольки паучьих глаз, переливающихся, как настоящее пламя. И в этой цветограмме, которая для любого твердокрыла значит не меньше, а может, и больше, чем слова, Айла не ощущтила никакой опасности для себя.

Напротив - даже благожелательный интерес.

- Покажи мне сына! - вдруг мысленно попросила-потребовала она с такой эмоциональной силой, что Паук вздрогнул и ничего не понял, почувствовав только всплеск эмоционального поля.

- Осторожнее, Айяла, - услышала она Айса. - Ему трудно понять, что такое сын, хотя я ему уже объяснял. И он понятия не имеет, кто твой сын... К тому же ему естественней общаться зрительными образами, а не словами.

- Но я не умею! - воскликнула Айяла.

- Пытайся... Ведь у вас уже так хорошо получалось. Я видел... И Айяла попыталась вспомнить то, что показывал ей Айс...

Громадную паутину, сплетенные где-то в ее глубинах клетки и плененных твердокрылов в них... Все это у нее получалось смутно, туманно, смазанно... Но вдруг картина прояснилась, обрела четкость, объемность и полное ощущение реальности. И, наконец, показались лица.

- Айк! - мгновенно узнала Айяла, и ей показалось, что Айк вздрогнул и прислушался... Но разве такое возможно?!..

- Возможно, - "услышала" она комментарий Паука, - ведь ты этого очень хотела...

- Нет-нет! - ответила Айяла. - Пусть будет так, как было!.. Иначе можно сойти с ума.

... Айк стоял в дальнем углу клетки, задумавшись, взъерошив перья и скрестив на груди руки. Его поза!.. Сердце Айялы сжалось и ее бросило в жар. "А ведь эти твари разумны! - услышала она его мысль. - Так ловко нас отловили! И дрыгнуться не успели!.. Но что это было со мной, когда он связал меня и притащил сюда?.. Полная апатия и отсутствие мыслей. И ни одной цветограммы! Сплошная белесая пелена... Странное и страшное состояние... Впервые со мной такое. Но отчего?.. Если пауки разумны, то есть надежда найти с ними общий язык... Только понимают ли они язык вообще?.."

Айяла замерла во внимании. Такого Айка она не знала никогда! Эмоции друг друга они слышали, вернее, видели, а вот мысли... Много ли размышлений доверяют своим матерям повзрослевшие сыновья?.. Паук открывал ей незнакомого, но такого родного Айка...

"Не может быть, - слышала она, - чтобы нас поймали для того, чтобы сожрать. Это можно было бы сделать давно... Но тогда зачем?.. Они передают нам зрительную информацию. Значит, пытаются наладить контакт?.. Зачем?.. Просто от скуки?.. Или желают разобраться, что все-таки происходит в их пещере?.. В любом случае похоже, что их интересует наш разум, а не наше мясо... Другое дело, что будет с нами, когда они удовлетворят свое любопытство... Может, и сожрут. Мягкокрылов-то лопали с превеликим удовольствием... Кстати, а ведь тогда был только один паук. Откуда же взялись остальные?.. Нет, надо попытаться понять друг друга. Тогда, может, и не сожрут... Интересно, что по этому поводу думает вот этот паук, что уставился на меня... О, Мать Мира, ну и образину же ты сотворила! И зачем Тебе это понадобилось?.. Так, он показывает мне вагонетки... водяной двигатель... пустая вагонетка... полная... опять пустая... полная... Похоже на вопрос. Но как ему объяснить, молчуну мохнатому?.. А если представить полностью реализованнный проект, как нам его описывал Верховный Айяр?.."

Айк опустился на дно клетки, откинулся спиной на ее стенку и закрыл глаза... Того, что он показал, Айяла еще никогда не видела, потому что оно еще не существовало.

"Какая богатая фантазия у моего Айка!" - восхитилась она.

"Да, - подтвердил Паук, - с ним было легко общаться... Жаль, что нам помешали..."

А общение продолжалось весьма интенсивно, хотя в это время все

ближе подступала трагическая развязка. Но Айк-то этого не знал! И

получал явное удовольствие от общения со столь необычным собеседником. Похоже, он даже забыл о своей несвободе...

И тут потянуло едким дымом. Айяла ощутила его ядовитый запах и

закашлялась, а Айк спрятал лицо под крыло. Паук уже терзал клетку, пытаясь высвободить Айка из плена. Вот и сам Айк, задыхаясь и кашляя, когтями и клювом раздирает клетку...

"Скорей же, скорей! - задыхаясь, подгоняла их Айяла, вдруг забыв о том, что было дальше. - О, Мать Мира, - шептала она, сжалься над моим сыном! Ты ведь не для того создавала его, чтобы он умер такой жестокой смертью!.. О, Мать Создательница, услышь меня!.."

Айк никого ни о чем не просил, он изо всех сил продирался к свободе и жизни, успевая при этом удивиться поведению паука. "Почему ты не бросаешь меня, молчун мохнатый?! Ты ведь сгоришь вместе со мной! Зачем тебе это?"

"Я охотник, а не убийца", - вдруг услышал он ответ, и тут порвалась последняя нить, и паук, протянув лапу, буквально выдернул его из клетки. Айк практически уже ослеп от дыма и жара, чувствуя, как обугливаются кончики перьев, но еще успел заметить красные огоньки на шерсти паука. К запаху дыма добавился запах паленой шерсти и пера.

"Никогда не думал, что буду учиться благородству у паука, - услышала Айяла сквозь стоны и вопли сына. - Жаль, что этот урок пойдет прахом... Прощай, мама... Прости, что заставил тебя страдать... Как слепы мы были , ма..." - и пламя поглотило все, и Айяла ощутила, что значит гореть заживо, и крик ее вознесся к сводам пещеры...

- Прекрати! - приказал Айс Пауку. Но и того, уже в который раз пожирало ненасытное пламя. Айс тщетно пытался пробиться в их эмоциональное поле то цветограммой покоя, то холодным ветром, остужающим раскаленное тело, то водяным потоком, то просто тишиной...

Наконец, тишина наступила. Затихла, прильнув к нему, Айяла, прекратил метаться в своей светящейся ловушке Паук - его эмоциональное поле не подавало никаких признаков существования. Абсолютный мрак и тишина...

"Устроил знакомство, нечего сказать..." - осудил себя Айс. Хотя он давно уже понял, что в этом мире путь ко всему, составляющему истинную ценность, лежит через страдание. Только никак не мог постичь, зачем это понадобилось Матери Мира... Учитель когда-то говорил про страдание, как индикатор несовершенства мира и стимул к его усовершенствованию... Но неужели во вселенной нет менее жестоких индикаторов и стимулов?.. И зачем нужно совершенство, путь к которому лежит через страдания?.. Чтобы избавиться от страданий?.. Но что будет с миром, потерявшим стимул к самосовершенствованию?.. Даже такой странный стимул...

Айяла и Паук уже вышли из шока и с интересом смотрели друг на друга. Не ошибся ли Айс, разрешив эту встречу?.. Будущее покажет...

- Прости меня, Паук, - обратилась Айяла к черному силуэту. - Я заставила тебя страдать, вновь переживая ЭТО...

- Оно постоянно преследует меня... Если бы не ты, ЭТО произошло бы все равно, может быть, только в другое время... Какая разница...

- Как страшно так жить!.. Тебе надо забыть...

- Я не умею забывать. Забыть - значит, частично умереть... Но боль остра только на свежей ране. Надо подождать, пока зарубцуется... - Разве такое может зарубцеваться? - удивилась Айяла.

- После смерти, - обяснил Паук, - когда появятся новые Я, для которых ЭТО будет лишь воспоминанием...

- Не понимаю... Но ты разрешишь мне иногда приходить к тебе? Мне кажется, что здесь мой Айк жив, а там... Там я вижу только его обугленный труп...

- Приходи, -разрешил Паук.

- Глубокого покоя, Паучонок, - пожелал Айс. - Мы пойдем. Я приказал, чтобы тебя не беспокоили.

- Береги крылья, - ответил Паук, - они еще не окрепли...

* * *

Не понимаю, Верховный Айяр, - сдержанно возмущался Айяр Айт, хотя цветограмма все еще выдавала его ярость, - зачем тебе надо было демонстрировать все это Стае?!.. Чтобы меня растерзали обезумевшие родители? Чтобы Стая перестала мне подчиняться? Как я тогда буду обеспечивать выполнение твоих приказов?.. Ты не можешь не понимать, что от мудрого приказа до его воплощения живет труд организатора- исполнителя... Мой труд... Оглянись на это гнездовье! Ты ведь не так долго отсутствовал. И когда покинул Стаю, мы еще не начали нормальную добычу хрусталя...

- Да, Стая потрудилась выше всяких похвал! - оценил Айс.

- Стая?! - возглас Айта сопровождался красно-синей вспышкой сарказма. - Стая создается волей Айяра.

- Воля Айяра бессильна, если она не совпадает с волей Стаи. - У Стаи нет воли, у Стаи есть множество желаний. Искусство Айяра состоит в том, чтобы подчинить эти желания своей воле. А для этого необходимы, ты сам прекрасно знаешь, три составляющих: высокая цель, опасность и авторитет Айяра. Нынешнюю Стаю, конечно, создал ты. Но и мягкокрылы помогли в этом - создали экстремальную ситуацию. Ты же проявил волю, сформулировал цель - выжить и восстановить Стаю и гнездовье, нашел средства достижения цели - все это обеспечило тебе заслуженный авторитет. Но Стае недостаточно авторитета Верховного Айяра. Для нормального функционирования ей необходима иерархия промежеточных авторитетов исполнителей воли Верховного, ибо невозможно жить, следуя лишь верховной воле - она слишком мудра и высока. Так же, как невозможно непосредственно внимать мудрости Айятов - их смысл слишком глубок и обширен, поэтому Айяты без приказов - как голова без рук... И ты, подвергая сомнению мой авторитет, разрушаешь Стаю и единство, образованное иерархией авторитетов.

- Единство создается не иерархией авторитетов, а осознанной иерархией общих потребностей, - поправил Айта Айс.

- Это Айят, - усмехнулся Айт, - а каждому твердокрылу нужна расшифровка-приказ: поразить такую-то цель, добыть столько-то хрусталя, в такой-то срок возвести гнездовье... А приказ без авторитета - пустой звук.

- Да избавит Мать Мира Стаю от власти ложного авторитета! - глядя в глаза Айту твердо произнес Айс. - А заслуженный авторитет не боится правды... Твое возмущение свидетельствует о твоем страхе. Ты опасаешься за прочность своего авторитета, значит, понимаешь, что совершил ссерьезную ошибку. Но хотел бы, чтобы ошибка, приведшая к трагедии, считалась правильным решением... То есть ты требуешь от меня и от Стаи ложной оценки твоих действий... Не кажется ли тебе, Айяр Айт, что твое желание преступно?

- Преступно?! - возмутился Айт.

- Да, одобрение преступления - преступно, потому что навязывает Стае ложный образец поведения, что рано или поздно приведет к повторению трагедии... Ты хочешь научить Стаю дурному!

- Ну, уж нет, Верховный Айяр! - полыхнул Айт. Стая всегда уничтожала своих врагов! И всегда было делом чести каждого твердокрыла отдать свою жизнь во спасение Стаи, если того требуют обстоятельства!.. Как выяснилось, пауки чрезмерно расплодились и стали слишком агрессивны и опасны для Стаи. Да, погибли члены Стаи, но при этом мы свели численность пауков к разумному минимуму, и они более не представляют опасности для Стаи.

- Неужели ты так ничего и не понял? - удивился Айс. - Или сознательно отстаиваешь свою неправоту? Неужели я так глубоко ошибался в тебе?.. Чем бы ты интересно защищал свою позицию, если бы пауки покинули пещеру при первых признаках опасности? А они могли это сделать!.. Если бы не попыталиcь спасти тех, кого ты так легко обрек на смерть... Кто тогда был бы для погибших твердокрылов и их семей подлинным врагом?.. Ты не задавался таким вопросом, Айяр Айт?.. А если бы десять оставшихся пауков решили нам отомстить?.. Ты не задумывался над тем, во что это обшлось бы Стае?

- Судят за то, что произошло, а не за то, что могло бы произойти, напомнил ледяным голосом Айт.

- Но ведь ты же Айяр, - заметил Айс, - а с Айяров особый спрос, на них особая ответственность, на которой и основан авторитет, столь тобой оберегаемый. А что до суда... Не мне тебя судить, ибо как Верховный я виноват в случившемся более, чем ты. Я оставил Стаю, не обеспечив ее безопасности в свое отсутствие. Я надеялся на твою подстраховку, но ты не оправдал моих надежд - и это моя вина... Я доверил управление Стаей тому, кто считает Айяты абстракцией, далекой от жизни, тому, кто не понимает их сути, и не хочет понимать... Так что, Айяр Айт, в отставку будем подавать вместе...

- Не спеши, Верховный! - вспыхнул Айт. - Ты обеспечил себе несменяемость своим айятом: "Быть может Верховным Айяром отныне лишь тот, кто бывал на Священной Вершине." А там бывал только ты...

- Не надо усложнять, Айяр Айт, - спокойно ответил Айс. - Тому, кого Стая изберет вместо меня, придется совершить Восхождение - это, действительно, необходимо.

- А если он не сможет или не захочет?

- Пойдет другой. - А если пойду я?

- Это твое право, Айт, как и любого другого... Но я не уверен, что ты захочешь быть Верховным, когда вернешься со Священной Вершины... Приближение мощной цветограммы возбуждения и недовольства они почувствовали одновременно. Хрустальные стены не были препятствием для эмоционального поля.

- Я тебя предупреждал, Верховный, - мрачно напомнил Айт.

- Что ж, мы это заслужили, кивнул Айс и подошел ко входу в свои покои, чтобы распахнуть его. Ему было интересно наблюдать, как в яркую желто-красную цветограмму общего возбуждения с багровыми сполохами скорби стали вкрапляться голубые тона успокоения, когда вход в покои Верховного Айяра оказался распахнутым.

"Как трудно было бы общаться без обмена цветограммами", - подумал Айс и вышел навстречу приближающейся Стае.

Впереди всех шла Айяла. Он встретился с ней взглядом - глаза ее были расширены, как это обычно бывает у твердокрылов в состоянии возбуждения. Но глубина их была спокойна. Айяла была мудрее прочих, потому что раньше и глубже пережила то, что все переживали сейчас. Собственно "рассказ" для Стаи они вели вдвоем, хотя она еще совсем плохо умела это делать... По окончании "рассказа" Айс удалился, чтобы дать Стае возможность осознать и прочувствовать увиденное. Неизвестно, как осознание, а прочувствование явно уже произошло... Айяла осталась со Стаей, ибо не могла еще просто рассказывать, а пребывала во власти собственных эмоций. "Рана" была еще слишком свежей...

Стая расположилась на всех внутренних ярусах гнездовья и внимательно следила за встречей своих представителей с Верховным Айяром.

- Итак? - обратился он к приблизившимся представителям и обвел взглядом все гнездовье , демонстрируя понимание того, что он беседует сразу со всей Стаей.

Айяла сделала небольшой шаг вперед. Значит, мнение Стаи будет выражать она. Айс внутренне одобрил этот выбор.

- Стая благодарит Верховного Айяра за подробную информацию, которая позволила понять причины трагических событий, - звонким от волнения голосом произнесла Айяла официальную формулу.

Верховный Айяр медленно кивнул в знак того, что он, в свою очередь, благодарит Стаю за высокую оценку его информации. Ритуал есть ритуал.

- У Стаи есть вопросы, и она просит Верховного Айяра ответить на них, - продолжала Айяла, и Айс видел по ее глазам, что она ни на мгновение не сомневается, что он найдет правильные ответы. Ему бы такую уверенность...

- Верховный Айяр слушает Стаю, - еще раз степенно кивнул Айс. И почувствовал, как замерла Стая.

- Почему ты покинул Стаю, когда случилась такая беда?

- Ответ на вопрос "почему" предполагает логический анализ поступка, а мной руководило чувство. Сложное чувство, которое гнало меня из Стаи. Сейчас, видимо, можно вычленить рациональные элементы этого чувства, но они не смогут объяснить его. Поэтому нужно ли пытаться?

- Нужно, чтобы понять, - подтвердила Айяла желание Стаи разобраться в том, что произошло.

- Что ж, тогда попробую, - согласился Айс. - Во-первых, мне было беспредельно жаль паучат, погибших в огне, зажженном нами... И не менее жаль было тех, кто остался в живых, особенно, когда я понял, что они не стая паучат, потерявших своих братьев, а единое живое существо во множестве тел... Нам это трудно понять, но можете быть уверены - оставшиеся в живых ощущали до последнего мгновения все, что ощущали сгорающие заживо. С той лишь разницей, что испытав мучительную смерть, они продолжали жить... Вряд ли кто-то из нас может себе представить это... Разве что Айяла, которой Паук дал возможность пройти через смерть сына... Я не мог, я просто не мог в такой ситуации оставить их одних...

- Тебе их было жаль больше твердокрылов, погибших в том же огне?

- Сначала я не знал о гибели твердокрылов, но когда паучата показали мне, как все произошло, я возненавидел Стаю... - В гнездовье наступила полнейшая тишина. - И, в первую очередь, себя, - продолжал Айс. - За то, что Стая, живущая по моим Айятам, оказалась способной на на такое злодеяние... Разумеется с благими намерениями... Я заставил вас выучит наизусть Айят о том, что "зло может породить только зло и ничего, кроме зла", но не смог научить различать добро и зло... Я оказался бездарным Верховным Айяром и приговорил себя к изгнанию из Стаи.

- Но ты сказал, что возненавидел Стаю?!

- Стая - это я... В тот момент я ощущал Стаю как нечто единое и не мог убедить себя, что ЭТО сделал кто-то один из Стаи, а не Стая. Ведь никто его не остановил и почти никто не осудил в последствии... Я чувствовал, что никто сам по себе не совершил бы ничего подобного, тем более Айян, если бы не чувствовал на себе эмоционального давления Стаи, хотя бы и выраженного в форме конкретного приказа. Приказ имеет силу, когда за ним стоит Стая... И тогда я ощутил себя чужим и ненужным Стае... Но я был необходим этим несчастным паучатам, оставшимся без дома и без части себя в чужом и враждебном мире... Знал бы я тогда, что веду их к следующей смерти!.. Но очень уж они хотели совершить восхождение!..

- Знаешь ли ты, куда ведешь Стаю, Верховный Айяр?

- Я знаю, куда стремлюсь привести ее, но Стая обладает собственной волей, разумом и эмоциями. Поэтому я не могу знать, куда она придет.

- Но куда тебе хотелось бы , чтобы она пришла?

- К гармонии с миром, в котором живет. А это значит, что жизнь Стаи должна определяться не противостоянием окружающему миру, не постоянной готовностью к преодолению опасности, не страхом, но пониманием сущности мира и своего места в нем. Я хочу, чтобы вы видели вокруг себя не врагов, а братьев по миру, ибо все мы дети Матери Мира...

- Но возможно ли это? Ведь Стая не выдумывает опасности, они существуют реально!

- Да, реальные опасности существуют, но они тем меньше, чем больше мы знаем о них. В гораздо большей степени мы страдаем от опасностей искусственных, которые сами навлекаем на себя незнанием мира, страхом перед ним и упреждающей агрессивностью... Согласитесь, что конфликтов с мягкокрылами и Пауком можно было избежать... Теперь наша задача - не повторить ошибок... Ведь мир не ограничивается нашим гнездовьем и нашей Стаей...

- Ты хочешь оставить в мире только реальные опасности и направить все силы на борьбу с ними?

- Я хочу направить все силы не на борьбу, а на жизнь.

- Хорошо, что ты этого еще хочешь, Верховный Айяр... Так почему ты вернулся в Стаю?

- Понял, что мне очень трудно жить без нее - жизнь начала терять смысл... Понял, что глупо ненавидеть Стаю целиком, можно ненавидеть только конкретного твердокрыла. Но глупо ненавидеть и конкретного твердокрыла за непонимание сущности мира... Даже если этот твердокрыл ты сам... К тому же я почувствовал, что и Паук, выхаживающий меня, истосковался по своей пещере... В общем, надоело умирать. И я решил попытаться жить дальше...

- И как же мы будем жить дальше? - не унималась Айяла. Видимо, это был главный ее вопрос.

Верховный Айяр помолчал, обведя взглядом Стаю, напряженно ждущую его слов. Что он может ответить Стае? Пожалуй, все уже сказано... Но услышано ли?.. Конечно, он ответил в общефилософском плане. А Стаю, видимо, интересуют дела конкретные. И, наверное, в этом заключается высшая мудрость бытия, которое складывается из конкретных действий, как поток - из мельчайших капель воды... Всего несколько мгновений, и Верховный Айяр голосом, привыкшим повелевать, отвечает Стае:

- По-моему, я был достаточно откровенен в своем видении будущей жизни Стаи. И, надеюсь, Стая меня услышала... Что же касается конкретных шагов, то я настоятельно рекомендую Стае начать немедленную разведку новых месторождений хрусталя и никогда впредь не устраивать рудника там, где живут Пауки. И постараться обойтись без нити... Как мне говорил Айян, Стае нужно отказываться от тех потребностей, которые опасны для жизни ее детей...

- А если, - дрожащим голосом произнесла Айяла, - если там, где есть хрусталь, всегда живут Пауки?

- Сначала надо убедиться в этом. И если сия нежелательная гипотеза подтвердится, то придется искать взаимопонимания с Пауками. И никогда, я настоятельно повторяю: ни-ког-да(!) не добывать хрусталь без разрешения Паука... И избави нас, Мать Мира, от применения силы! Это касается не только пауков и мягкокрылов, с которыми мы уже столкнулись, но и всех остальных обитателей мира, с чьими интересами когда-либо пересекутся наши интересы... А в остальном - надо жить! И по возможности радоваться жизни. Именно радость жизни есть свидетельство того, что все идет правильно. В то время, как горе, тоска и скука вопиют о том, что мы сбились с верного пути... И виноват в этом тот, кто управляет Стаей... Вина может быть прощена, ибо наказание есть зло, а зло порождает зло. Но тот, кто не справляется со своими функциями обязан заняться чем-то другим. От этого будет лучше и ему, и Стае... Поэтому я рекомендую Стае сменить своих Айяров, начиная с Верховного. Стая должна выбрать того, кто совершит восхождение на Священную Вершину. Мы уже убедились в том, что одного обладателя Высшего Знания недостаточно в критических ситуациях. Поэтому, я думаю, восхождение должен совершить не только тот, кого рекомендует Стая, но и любой желающий. Не только долг, но и внутренняя потребность должны вести к Священной Вершине... До того времени существующая система власти будет выполнять свои функции и готовиться к передаче дел и опыта более достойным...

- Достоинство, как учат твои Айяты, - напомнила Айяла, - не в том, чтобы не совершать ошибок, а в том, чтобы извлекать из них уроки и не повторять их впредь. И ты сейчас достойно продемонстрировал Стае, как это делается. Стая не может оставить без внимания рекомендации Верховного Айяра. Но, предвидя твою попытку взять всю вину на себя, Стая приняла категорическое решение оставить пост Верховного Айяра за тобой. Слишком дорого нам обходятся ошибки, чтобы обучать на них нового Верховного... Но всех остальных представителей власти Стая считает необходимым сменить. Причем, заместители твои должны быть из числа тех, кто побывал на Священной Вершине. Ты же это и организуешь... А Айяр Айт должен быть отстранен немедленно! Так хочет Стая!

- Воля Стаи - закон для Верховного Айяра, - склонил голову Айс. - Благодарю за доверие, и позвольте приступить к исполнению.

Айяла сделала шаг назад, слившись с группой представителей Стаи, а группа, в свою очередь, отступила еще на шаг, как бы символически освобождая место для оперативного пространства Верховному Айяру.

- Айяр Айт! - громко призвал Айс своего заместителя. Айт, до того стоявший у выхода, вышел, и, резко взмахнув крыльями, выкрикнул:

- Не трать слов, Верховный! Оставь их для дурачков, не имеющих ни собственной воли, ни собственного разума и сильных только единством со Стаей! Я не желаю подчиняться ничьей воле, потому что чужая воля навязывает мне чужую жизнь. Я ухожу из Стаи!..

Стая непроизвольно отшатнулась от Айта. Это были страшные, невозможные слова.

- Да-да, ухожу! - повторил Айт. - Я первый. Но не последний. И вы меня никогда не забудете!.. Это гнездовье вы будете называть "гнездовьем Айта, который сам ушел из Стаи". Сам!.. Я все сказал!..

С этими словами Айт резко взмыл в свободное пространство гнездовья и исчез в выходном окне. Стая подавленно молчала...

... Это было давно, когда еще не пришла тоска, а дела и заботы Верховного Айяра занимали все его время...

Айт исчез бесследно. Ни один из разведчиков, которые в поисках пещер с хрусталем залетали весьма далеко, не видели его. Айса тревожило то, как легко Стая рассталась с тем, кому долгое время беспрекословно подчинялась. Может быть, именно поэтому?.. Тревожило его и исчезновение Айта. Неужели столь велика обида?..

В этом разладе Айта и Стаи было что-то болезненное. Да не что-то, а самая настоящая болезнь, которая и обернулась для Айса тоской...

* * *

Айяла опять пришла к нему. Паук уже привык к ее визитам и даже ожидал их. Общение ослабляло тоску. Да и сведения о жизни беспокойных соседей были ему небезынтресны... Особенно взволновало его известие, что Айс приказал начать поиск новых пещер с хрусталем. Твердокрылам нужен был хрусталь для новых гнездовий, и он мог бы выделить им еще от своих богатств, но не бесконечно же!.. Хотя не это соображение было источником волнения для Паука. Он прекрасно помнил свои тщетные поиски пещер с другими пауками. И надежда на то, что вездесущим стремительным черным летунам это удастся гораздо лучше, чем ему, наполняла его томительным ожиданием Встречи... Казалось бы, зачем она нужна, когда для размножения, оказывается, ему больше никто не нужен?.. Но Паук чувствовал, что размножение - лишь средство сохранения жизни и разума. А сами жизнь и разум его были способом существования чего-то большего, чем он сам. Это ощущение приходило к нему в периоды глубокого Покоя, которые теперь стали так редки. Не потому ли, что так ослабло его интеллектуальное и эмоциональное поле?!.. Он, собственно, уже и не Паук в полном смысле, а случайно уцелевший обрубок Паука, ущербный шматок паучьей жизни, которому очень больно и тоскливо... А если бы и он погиб?!.. Неужели в этом мире не осталось бы больше пауков?.. Как же тогда с существованием того Большего, которое он ощущал?.. Нет, другие пауки должны быть! И он желает их видеть...

- Воскреси Айка! - попросила Айяла. - Если тебе не трудно...

Нет, ему было не трудно. Он уже достаточно глубоко проник в психику твердокрылов, чтобы убедительно воссоздавать образ Айка. И Айяла верила в этот образ... Трудно сказать, мучение или наслаждение доставляло ей общение с ним, скорее - мучительное наслаждение, но она уже не могла без этого... А Пауку эта эмоционально-интеллектуальная игра тоже стала доставлять своеобразное удовольствие. Тут главное было - угадать ее ожидания, чтобы образ вошел в резонанс с ними и оживился ими. То есть это было коллективное творчество, в процессе которого возникало некое единство их эмоциональных и интеллектуальных полей, в какой-то степени напоминавшее единство его Я...

Айяла забралась в глубину Большой Ловушки, уже заполнившей собой почти весь зал, и легла так, чтобы взор ее свободно уходил в иллюзию светящейся бесконечности. Чем дольше она смотрела в глубину слетающихся спиралей, тем дальше уходила в небытие реальность настоящего, и реальней становилось бытие желаемого...

В тот самый момент, когда Айяла полностью теряла ощущение времени, из самой глубины светящейся бесконечности характерным стремительным рывком вылетал Айк и мягко опускался рядом с ней... Так было и на этот раз.

- Привет, ма, - потерся он щекой о ее щеку. - Как там у вас в Стае?

- Живет Стая, Айк. Гнездовье получилось красивое, появились первые птенцы...

- Птенцы - это замечательно! - обрадовался Айк и тут же загрустил. - Слушай, ма, а у тебя будут птенцы?..

- Я не могу об этом думать, сынок...

- Но ведь ты теперь жена Айса!

- Ну и что?

- Он тоже потерял детей...

- У меня есть ты, Айк! - обняла его Айяла.

- Но ведь я совсем в другом мире... А я хочу вернуться... Роди меня снова, ма!..

- У твердокрылов так не бывает, Айк! - воскликнула Айяла со слезами на глазах.

- Это у обычных твердокрылов не бывает... Но они и не общаются после смерти... Я согласен, чтобы моим отцом стал Айс. Я любил его...

- Но ведь у тебя был отец!

- Я же говорю о новой жизни... Неужели ты не хочешь пустить меня в новую жизнь?..

- Хочу, Айк, хочу! Больше всего на свете хочу! Но боюсь потерять тебя совсем...

- Пусть в тебе появится моя новая плоть! И когда это произойдет, ты прилетишь сюда, и мой дух войдет в эту плоть...

- О, Айк!.. - только и смогла ответить Айяла. Это было так странно...

- Я надеюсь, что это будет скоро... До встречи, ма! - и Айк резко взмыл в светящееся пространство... Айяла долго смотрела вслед исчезающей черной точке...

Потом закрыла глаза и лежала, не думая ни о чем, боясь потревожить это волшебное ощущение Встречи...

- Хочешь посмотреть мои новые крылья? - вдруг услышала она вопрос Паука.

- Крылья? - вспыхнуло в ее сумеречном сознании. - О, Мать Мира, какие крылья?.. Чей это голос? - она открыла глаза и увидела невдалеке Паука, терпеливо ожидавшего, когда она вернется в мир. - Конечно, - улыбнулась, наконец, Айяла, осознав вопрос. - Я никогда не видела твоих крыльев...

- Тогда давай лапу...

Айяла бесстрашно протянула Пауку свою руку, и ладошка ее утонула в громадной когтистой лапе... И они пошли вглубь Большой Ловушки. Айяла уже довольно ловко научилась передвигаться по паутине, но летать внутри нее боялась - у нее сразу начинала кружиться голова от переходящих во вращение спиралей... Да и помнила она об этой роковой ошибке Айса. Если бы он тогда не полетел, а вошел в Большую Ловушку!.. Он бы не запутался в паутине и смог бы остановить Айяра Айта... Вырвать факел из рук Айяна... Если бы...

Они достигли самого узкого места воронкообразной паутины. Где-то здесь Айс и застрял в перегородке, которой сейчас, кстати, не было... Она оглянулась назад - расходящиеся спирали создавали впечатление громадного расширяющегося пространства, а факел, оставленный ею в стене пещеры, затерялся во мраке... Да, они не могли разглядеть друг друга...

- Паучок, понеси меня, как Айса, - вдруг высказала она совершенно неожиданное желание.

- Не испугаешься? - с интересом повернулся к ней Паук. - Айса пришлось слегка связать, чтобы не дрыгался...

- Меня не надо связывать...

Лапа выпустила ее ладошку и, неожиданно ловко схватив ее, легко оторвала от паутины и прижала к телу, которое оказалось вовсе не противным. И Айяла ничуть не испытала неприятных ощущений от столь неожиданного для твердокрыла способа передвижения. У Айса, думается, были совсем другие эмоции...

Но вот паутина кончилась. И на самом краю ее Айяла увидела висящие в пространстве на растяжках громадные крылья. Необыкновенно громадные... И форма необычная - ни у твердокрылолв, ни у мягкокрылов нет ничего похожего...

Паук опустил ее на каменистое дно пещеры, изуродованной черными пятнами копоти. Айяла с трудом оторвала взгляд от этих зловещих пятен и снизу вверх посмотрела на крылья. Они подавляли и восхищали своей красотой и размерами.

- Неужели ты справишься с ними? - спросила она. Эти крылья казались ей самостоятельным живым существом, с которым надо еще найти общий язык...

- Полетели? - вдруг ответил Паук, и Айяле показалось, что он улыбается, хотя его физиономия совершенно лишена мимики.

- А ты не боишься днем?

- Ты не веришь в свою Стаю?

- Нет, Стая для тебя не опасна, - уверенно ответила Айяла.

- Тогда кого мне бояться? - спросил Паук. - Мягкокрылы меня больше не тронут...

- Не знаю, - вздохнула Айяла. - Я теперь всего боюсь. Беда возникает из ничего...

- Ты же полетишь со мной, а вдвоем нам никто не страшен, - Айяле опять послышалась улыбка в словах Паука.

- Полетаем! - наконец, ответила она и побежала к выходу. У выхода она оглянулась.

Паук весьма ловко размещал свои конечности в специальных полостях на нижней поверхности крыльев. Но четыре лапы остались свободными... Растяжки словно сами собой отпали, и Паук спланировал на крыльях к выходу, где его поджидала Айяла, и неожиданно легко сложил их за спиной.

Айяла была восхищена совершенством конструкции. Ведь это же, все-таки, не настоящие крылья! Но как легко управляется с ними Паук, существо не летающее...

- Вперед! - услышала Айяла и вылетела из пещеры, Когда она развернулась, Паук разбежался, оттолкнулся и ринулся в пропасть, расправляя крылья... Будучи "тварью летающей" Айяле трудно было в полной мере оценить смелость Паука, совершившего этот прыжок, но она догадывалась, как это непросто, и восхищалась им...

Падение превратилось в полет, Паук развернулся по большой плавной дуге и пошел вверх по спирали, неспешно набирая высоту. Айяла устремилась следом, хотя такой полет был ей совсем непривычен. Помнится, раньше так изредка летал Верховный Айяр Айс... Теперь он почти не летает...

Айяла посмотрела вниз на гнездовье. Оно было все усыпано твердокрылами, наблюдающими за полетом странной пары. На вершине гнездовья стоял Айс и размахивал руками в знак приветствия. Паук в ответ покачал крыльями, а Айяла издала пронзительный приветственный крик: - Й-й-й-я-а!..

Айс с грустью слдил за их полетом. Как бы ему хотелось быть рядом с ними, с двумя самыми близкими ему существами в этом мире!.. Но крылья... Он чувствовал, что крылья еще слишком слабы.

Он присмотрелся к цветограмме Стаи и обрадовался, не обнаружив в ней ожидания опасности, готовности к агрессии. "Сколько же надо было жизней загубить, чтобы добиться этого! - с тоской подумал Айс. - Неужели каждый шаг на пути к нормальной жизни придется оплачивать такими жертвами?.. О, Мать Мира!.."

А странная пара все набирала высоту.

- Куда вы? - молча задал вопрос Айс.

- Куда мы? - повторила вопрос Айяла, чувствуя, что лететь ей уже становится трудно - крылья иногда словно бы проваливались, не чувствуя опоры. Она никогда не залетала так высоко. Здесь было уже трудно дышать и чувствовался холод. А Паук, как ни в чем не бывало, медленно набирал высоту. - Куда мы?! - повторила Айяла.

- Я предполагал, что это быдет просто испытательный полет, но сейчас понял, что не стоит испытывать судьбу, коль она оказалась столь благосклонна и позволила набрать такую высоту.

- И что ты замыслил?

- Мне надо набрать высоту Священной Вершины и спланировать на нее.

- Зачем?!

- Моей помощи ждет Айяр Айяров, как вы его называете.

- Разве Айяр Айяров может нуждаться в чьей-то помощи? Разве он не всемогущ? - удивилась Айяла.

- У него высокий дух, - ответил Паук, - но искалеченное тело... У меня здоровое тело, но искалеченный дух... Мы нужны друг другу...

- А я? - растерянно спросила Айяла, вдруг почувствовав себя всеми покинутой.

- У тебя есть Айс, Стая... Скоро, надеюсь, будет Айк... Когда в тебе появится его в плоть, прилетай в мою пещеру... Даже если я к тому времени еще не вернусь...

- Но зачем без тебя?! - воскликнула Айяла.

- Увидишь... Прилетай обязательно... И еще. Передай Айсу, что, если вам понадобится хрусталь, то можете взять у меня еще на одно гнездовье, пока не разыщете другого месторождения... Но Большую Ловушку не трогать! Она должна быть готова к моему возвращению...

- Но мне тоже надо на Священную Вершину! - сказала Айяла. - Стая выбрала меня Айяром. И чтобы стать полноправной помощницей Айса, я должна побывать на Священной Вершине и встретиться с Айяром Айяров...

- Сейчас у тебя более важное дело... Айк... А с Айяром Айяров ты еще встретишься, я тебе обещаю... Возвращайся Айяла!.. А для меня сегодняшний полет - это судьба. Поток воздуха несет меня почти без усилий с моей стороны. Такое может и не повториться... До встречи! - покачал он прощально крыльями.

Айяла махнула ему вслед рукой и стала снижаться к родному гнездовью. Ей было грустно, но в то же время в душе росло предчувствие чего-то очень хорошего...

А Паук уже пробил облачный слой, осевший на его шерсти и крыльях заиндевелой моросью. Он стал интенсивно размахивать крыльями, чтобы согреться. И это ему почти удалось. Вдали, примерно на уровне его полета ослепительно сверкала Священная Вершина. Паук сделал еще один виток громадной спирали и взял курс на сияющую вершину. О, если бы они с Айсом при первой попытке поступили также!.. Впрочем, Айсу так высоко не взлететь... Это высота мягкокрылов, и встреча с ними могла закончиться еще трагичней - упав с такой высоты, Айс вряд ли уцелел бы...

Но полет еще не закончен... Вершина сверкает слишком далеко...

* * *

- Мы назовем его Айк, - попросила Айяла.

- Я согласен, но почему ты считаешь, что это будет он? - спросил Айс.

- Я знаю.

Айс улыбнулся и погладил ее ладонью по лицу.

- Придется отменить решение Стаи, - сказал он.

- Хочешь сказать, что теперь я не гожусь тебе в Айяры?

- Я хочу сказать, что тебе теперь нельзя идти на Священную Вершину.

- Но Айт был Айяром и без этого! - хотела возмутиться Айяла, но вспомнила, что из этого вышло, и согласилась: - Хотя ты прав. Стае придется найти более подходящего кандидата... Но жаль. Мне казалось, что я буду полезна и тебе, и Стае. Верховным Айяром должен быть мужчина, а Айяром - женщина...

- Ты права, Айяла. Мы не будем спешить. А пока помоги мне наладить жизнь Стаи. Меня боятся, а тебя любят... Айяр Айяров мудр, но мудрость любви выше, потому что это живая мудрость...

- Мне нужно в пещеру Паука, Айс, - осторожно сообщила Айяла.

- Опять? - нахмурился Айс. - Его же нет там!

- Мне нужен не Паук, - еще тише объяснила Айяла.

- Айяла, но это же болезнь! - воскликнул Айс. - Сколько можно терзать себя иллюзиями?.. Там никого нет!..

- Тем более не стоит так волноваться, - положила она руку на его крыло. Мне просто надо побыть одной... А там наиболее подходящее место для этого.

- Не думаю, - уже не так энергично возразил Айс. - Ты наполнишь пустоту пещеры призраками...

- Мои призраки всегда со мной...

- Извини, Айяла, - помолчав, согласился Айс. - Я же говорил, что ты мудрее Айяра Айяров... И все же, я беспокоюсь за тебя...

- Все будет в порядке, - успокоила его Айяла. Хотя не совсем четко представляла, как он должен выглядеть - этот порядок...

* * *

В пещере стояла такая тишина, которой Айяла не могла представить. Даже постоянно дующий сквозняк куда-то подевался.

Нет, страха Айяла не чувствовала. Разве что некоторую настороженность. После того, как отсюда ушли в мир небытия ее сын и муж, эта пещера перестала быть опасной для нее... Место разлуки стало местом встреч... Только состоится ли очередная Встреча?.. Айяла понимала, что встречи происходят благодаря помощи Паука, его удивительному способу мышления... Но теперь его здесь нет...

"Где ты, друг мой?" - с грустью подумала она. Никто не отозвался. Оставив факел в расщелине стены, Айяла полетела на свечение паутины.

Как обычно, она легла спиной на сетчатое ложе и стала погружаться взглядом в светящуюся глубину спиралей. И повседневный мир, со своими заботами, страхами и сомнениями постепенно вытеснился из ее сознания тишиной и покоем. Единственное, что осталось от прежних эмоций - это ожидание встречи с Айком...

Но он все не появлялся, и сладостно-волнующее ожидание стало мучительным.

- Айк! - мысленно позвала Айяла, и ей показалось, что в глубине Большой Ловушки появилась знакомая черная точка... - Айк! - обрадовалась она. Но точка, приближаясь, не превращалась, как прежде, в летящего твердокрыла, а заполняла собой внутреннее пространство пещеры, словно затягивая Большую Ловушку прозрачной черной пеленой.

И тут Айяла встревожилась, хотя и не глубоко. Но ее тревога была услышана. И в ней возник голос. Голос ее Айка.

- Не бойся, ма! Это тоже я...

И темная пелена окутала ее, и стала вращаться вокруг нее. Возникло ощущение, что она тоже начинает вращаться... И когда вращение стало таким, что Айяле показалось, будто она вытянулась в тонюсенькую ниточку, что-то произошло... Как будто эта тонюсенькая ниточка куда-то проскользнула... И вплелась в необозримый узор, заполнивший собой безграничное пространство... Его рисунок был прекрасен, и Айяла всеми силами пыталась запомнить его. Это казалось чрезвычайно важным - запомнить! Словно в этом рисунке была зашифрована разгадка тайны, которая давно мучила ее...

- Ты хотела видеть мир, в котором я существую, ма... - раздался в ней голос Айка .

- Но где здесь ты?!

- Везде...

- И что это за паутина?

- Паутина небытия...

- Небытия... - повторила Айяла. - Какое страшное слово!.. Но

почему у него такая прекрасная паутина?

- Потому что она неосуществима...

- Значит, - спросила Айяла, - здесь есть все, чего нет в жизни?

- Да, - ответил голос Айка. - И я тоже здесь...

- Как же ты тогда пришел ко мне в жизнь? - удивилась Айяла.

- Это ты пришла ко мне в небытие... - голос был тих и грустен. - Ты заберешь меня отсюда, ма?..

- О, да, да! - воскликнула Айяла. Я пришла за тобой...

И наступила тишина. Долгая томящая тишина.

- Где ты? - прошептала Айяла.

Никто не ответил. Но паутина небытия вдруг ожила, пошла волнами, заклубилась, потом вспыхнула, на мгновение ослепив Айялу, и превратилась в ярко светящуюся точку, которая устремилась в одинокой ниточке жизни, висящей в пространстве небытия... Светящаяся точечка коснулась конца нити, и та обвила точку и продолжала обвивать, пока не превратилась в прозрачное яйцо, сквозь стенки которого что-то светилось...

... Айяла открыла глаза. По-прежнему царила тишина. Вокруг мерцала Большая Ловушка. На душе было хорошо и спокойно, как, пожалуй, никогда еще не было... Она посмотрела наверх. Сквозь свод пещеры просвечивали звезды... Она посмотрела в темноту и увидела сквозь стены пещеры, как у входа беспокойно топчется Айс, не решаясь нарушить ее уединение и боясь оставить ее одну. И ощутила его тоску...

А еще дальше и выше, на вершине какой-то горы сидела громадная белая птица со светящимися зеленоватыми крыльями. А рядом на небольшой паутине уютно устроился Паук!.. Айяла внимательно всмотрелась в странное видение и встретилась глазами с белой птицей. И ее словно вознесло над пещерой, над горами, над миром...

- Спасибо, Учитель, - услышала она голос Паука. - Ты сделал больше, чем я просил...

- Не торопись, друг мой, - ответил белый мягкокрыл. - Еще неизвестно, чего я заслужил больше - благодарности или проклятий...

В любом случае я - всего лишь посох на ее Пути...

 

Назад Начало Наверх Вперед
Дизайн и программирование: Daniel
Написать письмо