1966-1975 годы

Мечта

Трава у костра

Неизвестностью светится,

Трава у костра

Зеленой мечтой!

И если придется с мечтою нам встретиться,

Мечта эта будет

Зеленой травой!

Рюкзак и палатка –

Багаж небогатый,

Но в эту палатку

Вместится Земля.

На старые песни

Поставим заплаты,

А новые песни

Напишем шутя.

Идут робинзоны,

Плывут аргонавты,

Икары летят,

Словно строчки стиха…

Мы скоро, ребята,

Отправимся в Завтра,

А Завтра построит

Вот эта рука!..

1966 г .

20 лет

Мне двадцать лет – и дождь идет.

Немножко грустно и тревожно,

И даже малость выпить можно

И проводить двадцатый год.

А за душой так мало груза:

Немного песен и стихов,

Немного самых нежных слов,

И честность давит, как обуза.

Наверно, я на свет рожден

Быть вечно третьим, добрым, умным…

А мне бы быть счастливым дурнем

И жизнь смотреть, как светлый сон.

Что ж… Пусть… Я плакаться не буду.

Мне двадцать лет?.. И хорошо.

Немного погрущу еще

И эту грусть, как сон, забуду.

1968.

Возвращение

Мы вернемся со звезд на свои космодромы,

Поживем на Земле, чудом встречи дыша,

И умчимся вперед, перед далью не дрогнув,

Лишь отстанет, как звук за барьером, душа.

Потому что нельзя навсегда возвращаться,

Каждый сделанный шаг – это сделанный шаг.

Наше прошлое – взлетная наша площадка,

Не смолкает в душе твой далекий маяк…

Мы вернулись со звезд на свои космодромы:

Память, словно глаза на морозном ветру,

Дай взгляну на тебя, старый друг незнакомый …

И с души горький иней забвенья сотру…

* * *

Вот такие дела –

Тень на сердце легла,

Тень на сердце легла –

Сердце, словно зола.

Лишь один уголек

Под золою прилег,

Лишь один уголек

Сохранил огонек.

Прилетел ветерок,

И ожил уголек:

Стал огнем огонек –

Снова сердце разжег.

Вот такие дела –

Улетела зола,

Улетела зола,

Где-то тенью легла…

* * *

Вот ты пришла, а был ли мир доныне?

Мир по отдельности теперь нам – антимир.

Воспоминанья стали там чужими,

Где только я, где только ты – не мы.

А где тот день, где ночь та, где то утро,

Когда звезда упала с высоты,

А мы вдруг поняли, что вместе – это мудро,

А врозь – вселенский холод пустоты.

У каждого свой бог, своя святыня…

Не будем говорить, кто у кого, но пусть

Не даст вам бог носить в душе пустыню –

Воистину несчастен тот, кто пуст.

Вот ты пришла! А быть могли другими –

Бессмысленно, бессовестно чужими.

* * *

Все мы – прекрасные мгновенья

В веках материи живой.

Единственно прикосновенье

К руке рукой, к душе душой.

В движеньи стрелки – истеченье

Печальной ноты в тишине.

Останется ль в друзьях свеченье,

Напоминая обо мне?

* * *

Да сохранит тебя мой мир!

Твои шаги, твои печали…

Обиды все тебе прощаю

За то, что ты – прекрасный миг!

Да сохранит тебя мой мир!

Твою улыбку, утро взгляда…

Мне счастья большего не надо –

Вовек неразлучимы мы.

Да сохранит тебя мой мир!

Твои грехи, твои удачи…

Твои мечты у сердца спрячу

При приближении зимы.

Да сохранит тебя мой мир!

Хотя хранилище непрочно…

Твое дыханье – в каждой строчке:

Любви боготворящий смысл.

Да сохранит тебя мой мир!..

* * *

Я не пишу о красоте твоей –

Боюсь - не слажу.

Не станет ночь от слов моих светлей,

А чувства - глаже.

Но часто в чуткой темноте ночной,

Как вспышки молний,

Ты ясно возникаешь предо мной,

Мне ночь заполнив.

Я падаю в поток волос твоих,

Как птица в небо,

Как в облаках, запутываюсь в них –

Как с былью небыль.

И глаз твоих две ласковых звезды

Горят так близко,

Что тает одиночество, как дым

Осенних листьев.

Ласкают руки милые меня,

Как ветви ветер…

Но снова день… Я должен в свете дня

За сон ответить…

1968 г .

Зимний пейзаж-1

Все прядет зима

Пряжу нежную,

Пряжу тонкую,

Пряжу снежную…

На фату ль себе?

Иль для савана?

Вяжут к нити нить

Строчки санные.

Заблудился я,

Захмелев с тоски,

Но храню тепло –

След твоей руки.

А дрожит в руке

Снег растаявший,

Как слепой огонь

На пожарище.

Знать в душе моей

Все заснежено,

Заморожено,

Не проезжено…

Все прядет зима

Пряжу снежную,

Пряжу тонкую,

Пряжу нежную…

1968 г .

Суд памяти

(разговор со Сталиным)

Я буду с вами, Сталин, напрямик:

Я презираю золото молчанья.

Всю жизнь за слово жизнью отвечая,

В стихе молчать о главном не привык.

В небытие вы… Лик судьбы двулик.

Смешно посмертно потерпеть фиаско…

Вам очень шла трагическая маска,

И вы удачно выбрали парик.

Присвоив нимб Народного Отца,

Уверен я – народ вы не любили.

Иначе б в нем живое не душили,

Растя раба, лжеца и подлеца.

Пожнет презренье тот, кто сеет страх:

Каков народ, таков его правитель.

Увы, вы лишь правитель, не провидец,

Вы – царь рабов, а значит, главный раб.

Увы, ваш «феодальный коммунизм»

Сродни был мракобесью инквизиций.

Вы дух наш с завоеванных позиций

Швырнули в грязь без меры и границ.

Вы жизнь страны с усмешкою хлестали

Своим демагогическим хлыстом…

Расстрелы, пытки…И предсмертный стон:

- Ура! Да здравствует товарищ Сталин!

Я никогда вам это не прощу!

Я не прощу погубленных невинно.

Ведь камень, вами вложенный в пращу,

Мой век с оси тупым ударом сдвинул.

Переболевши «Сталиным», как корью,

Ответа ждет обретший гордость век:

Кому нужна Великая История,

Когда под нею гибнет человек?

И, завершая этот разговор,

Чтоб в трескотне он не исчез бесследно

Я выношу вам личный приговор:

Исключить из партии

(Посмертно)…

1968 г .

Диалог

- Две тишины, два мира, две загадки,

Два зачарованных мгновенья бытия…

Что нас связало?

- Мы до счастья падки…

- А что есть счастье?

- Это – ты да я.

- А если мир войной убит, расколот,

Как счастья зеркало, в котором ты да я?

Что свяжет нас?

- Любви сверхдальний провод…

- Что есть любовь?

- Загадка бытия.

- Ты, я, любовь – не много ли загадок?

Мир подчинен закону простоты,

И он гласит - в природе есть порядок…

- И лишь душа не терпит пустоты.

Две тишины, два мира, две загадки,

А жизнь одна, и с этим все в порядке.

1969 г .

* * *

Где они скрываются,

Первые любимые?

В призрачной стране мечты

С нами встречи ждут.

Мальчики и девочки,

Сказочно красивые,

Вы простите, милые –

Вас не узнают.

А они надеются,

Первые любимые,

Приходя во тьме ночной

К окнам наших душ.

Все забыто накрепко,

Время сердце вымыло –

Давно жена – любимая,

Любимый – чей-то муж.

Но они не слышат нас,

Первые любимые,

В призрачной стране мечты

Тщетно встречи ждут.

Мальчики и девочки,

Сказочно красивые,

Есть у нас любимые,

Самые любимые,

Последние любимые,

А их не предают…

1969 г .

* * *

Для счастья нужно быть Единственной,

Быть для кого-то лучше всех.

И что бы это было искренне,

Не через слезы или смех.

Быть чьей-то радостью и гордостью,

И добрым светом в темноте.

Быть чьим-то воздухом и скоростью

И феей доброю в мечте.

Быть самой милой и красивою,

Быть самой близкой и родной,

Быть самой гордой, самой сильною,

Быть самой мудрой и земной.

Зимой и осенью дождливою,

И в грусть, и в дождь, в тоску и в снег

Для счастья нужно быть Любимою –

Других секретов счастья нет.

Звериное

Когда я прижимаюсь к твоей груди,

несущей здоровье детей наших,

я ухожу в странный мир — мир песен неспетых

и нерассказанных сказок.

Я чувствую, как мое тело

покрывается жесткой шерстью,

а вместо ногтей растут когти,

готовые впиться в горло врага нашего.

Мускулы наливаются животной силой,

слух и зрение обостряются до предела.

Я чувствую, как кипит во мне

кровь моих предков,

и в ударах сердца твоего я слышу

грохот землетрясений и горных лавин,

от которых я должен защитить тебя своим телом.

Я поклоняюсь тебе, как восходу солнца,

разгоняющему ночной мрак,

как огню, согревающему наше жилище.

Я еще не умею говорить, и из груди моей вырываются

нечленораздельные звуки,

которые позже будут означать:

«Я люблю тебя...»

Но это позже,

а сейчас это — вой ветра, крик птиц, шорох листьев,

вопль восторга, боевой клич —

биение Жизни.

Позже,

когда Земля сделает сотни,

а может, и тысячи оборотов вокруг солнца,

я буду писать тебе стихи,

а сейчас

я бросаю к твоим ногам тушу козла,

чтобы ты могла напиться его крови

и стать такой же быстроногой, как он,

даю тебе сердце орла,

чтобы ты могла летать высоко над землей,

надеваю на тебя шкуру лисы,

чтобы ты стала такой же, хитрой, как она,

развожу тебе костер,

чтобы ты могла согреться...

Мы лежим, прижавшись к коричневой коже земли.

Я смотрю в твои глаза и вижу в них

еще непонятный мне огонь...

...они смотрят на звезды...

они почему-то покрыты росой...

Я слизываю росу языком

и чувствую, что она соленая.

Что-то сжимает мне сердце...

Я не знаю — что.

Позже

это назовут Нежностью,

но это позже,

а сейчас

я чувствую, как стремительно вырастаю,

словно вихрь из ветра!

Я лечу выше гор, облаков, выше неба,

выше страха и боли, выше мрака и света...

Мое сердце раскатами спелого грома

хохочет в восторге над спящей землей...

Я лечу,

прижимая тебя к своей груди,

чтобы тебе не было страшно...

В горле моем начинает что-то клокотать,

и я говорю,

не позже,

а сейчас

говорю:

«Я люблю тебя!..»

* * *

Мозолистые ладони дубов,

Несущие небо,

И острые иглы тополей,

Колющие его, как тоска колет

Одинокое сердце,

И стихи, и мысли

Уходят в ночь, как корабль от пирса,

Оставляя на берегу разлуку и одиночество.

И лишь краешек горизонта

Пылает клятвой тому,

Что завтра наступит.

* * *

Мы долетаем нынче до Луны,

Не верим ни в какие абсолюты,

Но остаемся все-таки одни

В плену у холостяцкого уюта.

Мы постигаем музыку колес –

Ночную песню грустных километров,

Роняя в ночь метеориты слёз,

Вопросы оставляя без ответов.

И никого не станешь упрекать:

Нет смысла в том, есть просто невезенье.

А может быть, до счастья добежать,

Как до конца своей полдневной тени?..

* * *

И неожиданно, как боль,

И ослепительно, как высь,

Приходит Женщина, как бог,

Вновь создавая нашу жизнь.

Живет в душе, как будто ей

И предназначено там жить.

Живи! Но только не старей,

Не позволяй мне разлюбить.

Будь многоликой, но одной,

Убей проклятьем, но люби,

Будь неожиданно земной,

Заставь молиться, ослепи!

Неповторимость сотвори –

Единственны любви миры.

* * *

Мы постигаем женщину всю жизнь,

Но разве можно женщину постичь?

Ее ты можешь бережно обнять –

Обнять гораздо легче, чем понять.

Ее ты можешь до смерти любить,

Но знатоком души ее не быть.

Не потому, что женщина сложна –

Всегда непредсказуема она…

* * *

Мы расстаемся каждый день

С тем, что нам близко и любимо

Иль только пролетает мимо,

На сердце оставляя тень.

Мы расстаемся каждый день…

А следом – вздох иль боль разлуки,

И вслед протянутые руки

Касаются незримых стен.

Мы расстаемся каждый день,

Но все нам сохраняет память,

И больно на дорогу падать,

Споткнувшись о родную тень.

Мы расстаемся каждый день…

* * *

Неужели надо отдать

самое главное,

чтобы понять – оно неотделимое,

что его невозможно отдать,

потому что оно – любимое?

Неужели надо отдать

самое близкое,

чтобы воскреснуть в его возвращении?

Чтоб все несказанное

мукою высказать,

как смертник о жизни,

молить о прощении!

Неужели надо отдать

самое чистое,

чтобы очистить себя в его пламени?

Чтобы любовь его

жизнью всей выстрадать,

и умереть в ней –

прекрасное самое!

* * *

Ночь спустилась, как вор,

по лучам заходящего солнца,

Отсиделась в кустах,

Перепрыгнула через забор…

Ночь, убившая свет,

Как мой сон убивает бессонница,

Оставляет в душе

Пыльных истин бессмысленный спор.

Фары встречных машин

Бьют в глаза беспощадно, как правда.

Ослепив, исчезают

Забытые где-то вдали.

И не хочется песен,

И ветром ночная прохлада

Отрезвляет мечты

И поземкой шуршащей пылит.

Засыпающий парк…

И дубы узловатые руки

Долго тянут к земле,

Чтобы нежно погладить цветы,

Застывая, как символ большой беспросветной разлуки,

И роняют на землю, как слезы,

Сухие листы…

* * *

О чем мечтают женщины сейчас?

О чем мечтали женщины веками?

За что они безмерно любят нас?

И даже служат, как богам подчас,

Но тайны нам своей не раскрывают.

О чем мечтает женщина

В руках

Автобуса, несущего ее сквозь город?

О том, чтоб безотчетный страх

Не обернулся безысходным горем…

О том, чтоб слово страшное – война

Читали дети только в старых книжках…

А если вдруг останется одна –

Какой мечтой живет тогда она?

Нам не понять…

Штаны порвал сынишка,

муж заболел,

Аптека, магазин,

работа, дом…

И все же в этом счастье,

Когда во всём

всем существом своим

Живешь – не разрываешься на части.

О чем мечтают женщины сейчас?

О чем мечтали женщины веками?

За что они безмерно любят нас?

И даже служат, как богам подчас,

Скрывая, что они –

Богини сами…

* * *

Смутные желания

Копятся в груди…

Тяжесть ожидания,

Долгие дожди…

Осень хитрым сыщиком

За весной ползет…

Счастлив, кто не слишком

Долго счастья ждет.

* * *

Стареют только те, кого не любят –

Любовь хранит любимых красоту.

И очень жаль, когда стареют люди,

Ни разу не набравши высоту.

А ты. мой друг, по-прежнему, прекрасна!

Лишь чуточку умнее и нежней.

Не все на свете времени подвластно –

Куранты сердца счет ведут верней.

На тех часах века в распоряженье

У тех, кто любит, смерти вопреки.

И не секунды в них – души движенья,

И продолжительны, и высоки.

Таких часов за золото не купишь –

Они идут, когда безмерно любишь…

* * *

Тогда людей я понимаю,

Когда их слабости узнаю

И научусь прощать им их,

Забыв о слабостях своих.

А что еще людей общенье,

Как не взаимное прощенье?..

* * *

Тысячи дней наших

живут в нас,

как дитя под сердцем у матери.

Их еще нет,

но они шевелятся глубоко,

толкают ручками и ножками,

словно говоря:

«Мы с вами, мы здесь,

помните о нас, ждите нас».

Тысячи дней наших,

тысячи радостей,

тысячи бед

живут в нас.

Каждое утро рождаются

и каждый вечер умирают,

чтобы утром снова родиться

тысячами маленьких радостей,

тысячами маленьких бед,

тысячами больших радостей,

тысячами больших бед.

Тысячи дней наших,

тысячи наших детей

живут в нас…

1976-1977 годы

Самопоздравление Володе в день рождения

Вот и двадцать восемь –

Не весна, не осень,

Не зима, не лето –

День автопортрета.

Напишу стишочек –

Приобрел уменье,

Рощу стройных строчек

Самопоздравленья.

Молодец, Владимир!

Лётный, не летальный,

Кто в осеннем дыме

Смысла ищет тайны.

Глупый сон о славе

Мне все реже снится.

Стих мой таять вправе

Дрожью на ресницах.

Все, что было – помню:

Написал и умер.

Смысл жизни полон

В разности, не в сумме.

Все, что будет – встречу

И вина поставлю.

В сумеречный вечер не закрою ставни.

Всех своих любимых

Не предам забвенью –

Хорошо, что были

Жизнью, а не тенью.

Вот и двадцать восемь…

То ль весна, то ль осень?

Так ли важно это?

Важно жить поэтом…

1976 г .

Безумие

Вы думаете, что беседуете со мной?

Нет!

С вами говорит мое безумие,

Бьющееся в клетке слов

Обдирая крылья об острые прутья рифм

Жизнь моя – безумие моё!

Сладостно твое прикосновенье –

Хрупкое беспечное мгновенье,

Капелька, вмерзающая в лед.

Безумие превратило мой мир

В миллионы маленьких солнц,

Способных согреть миллионы больших людей,

Если они подойдут поближе.

Ведь и настоящие звезды кажутся

Маленькими и холодными,

Потому что они – далеко.

Да будет жизнь моя звездной дорогой

Под босыми ступнями моих любимых!

Когда хладеющая ночь

Сожмет твой пульс своей рукою,

И ты наполнишься тоскою –

Найди во тьме свою звезду.

Тогда хладеющая ночь

Тебе покажется теплее –

Твоя звезда тебя согреет

И отведет твою беду.

Когда пылающая ночь

Над нами небосвод раскроет,

Шепнешь ты: - Жить на свете стоит,

Когда найдешь свою звезду.

Мое безумие похоже на цветок,

Растущий в пустыне:

Его корни так глубоко ушли в почву,

Что стали с ней единым целым.

Возможно ли вырвать их,

Не повредив почвы?

Во что превратится Земля,

Если из нее вырвать все корни?

В мертвое космическое тело,

На котором не сможем жить ни мы,

Ни наши дети.

Жизнь моя – безумие моё!

Звонкая дождинка мирозданья.

Пой, озвучив песнею полет,

Но не смерти близкой ожиданьем.

Жизнь моя – безумие моё!

Или просто трудная работа…

Верую в бессмертие твое

И пою о красоте полета.

Мое безумие так исхитряется видеть мир,

Что я оказываюсь одновременно

И вне, и внутри него…

Картины накладываются друг на друга:

Сквозь человеческие лица

Просвечивают звезды,

А на черном холсте,

Растянутом между галактиками,

Светится лицо моей любимой.

Не знаю, слышит ли она меня,

Но я шепчу ей:

Ты будь всегда,

Когда исчезну,

Ты свет мой

Сохранишь в себе,

Чтоб им души наполнить бездну

И жить назло слепой судьбе.

Ты будь всегда!

Твоею жизнью

Продлится жизнь моя в веках.

Твое наследство –

Все, чем был я:

Звезда,

Безмие

И прах…

МОИ ДЕКЛАРАЦИИ

1.

Не трепа хочется,

А трепета!

Чтоб в строчках,

Как на горных тропах,

Звенела высота от щебета,

Как жизнь на парашютных стропах.

Не рвенья хочется,

А реянья

Любви над бездной конъюнктуры!

Сверхчеловеческого зрения!

Культуры хочется!

Культуры!

2.

Послушайте!

Ведь если мы живем,

То должен быть

И смысл нашей жизни!

Должны светиться наших душ огнем

Созвездья вероятностей капризных.

Послушайте!

Мы тонем в тишине:

Мы говорим,

А нас никто не слышит…

Как будто кляп Башмачкина шинель

В нас глушит то,

Чем наша совесть дышит.

Послушайте!

Не хватит ли молчать?!

Весь долг наш –

Быть хозяевами жизни.

Не с корыстью,

А с совестью сверять

Свой вклад в судьбу

Планеты и отчизны.

Послушайте!

Ведь жизнь не так длинна,

Чтоб превращать в дерьмо

Ее минуты…

И в ней есть смысл,

Когда она нужна

Не только нам,

Но и еще кому-то…

3.

Не наступайте на горло

Собственной песне!

Она – ваша гордость,

Красная Пресня,

Бессмертная в музыке баррикад.

От собственной песни –

Ни шагу назад!

Не наступайте на горло

Собственной песне:

Пусть голос ваш сорван –

Хрипите, но честно!

Как сохраните вы

Свой интеллект,

Если на нем

Вашей обуви след?!

Не наступайте на горло

Собственной песне –

Ведь мир наш огромен!

В нем песням не тесно.

Когда наши песни,

Как реки сольются,

Свершится в нас

Главная революция!

Не наступайте,

А поступайте!

Песня – поступок,

Который судим.

Пойте!

И песню свою защищайте –

Топтать не давайте

Себе и другим…

4. Бессмертие Меджнуна

Скажу тебе: средь выродков земных

В особенности три породы гадки –

Безмозглый шах, скупой богач,

Ученый муж, на деньги падкий.

А. Навои.

Ужасно быть слугою дурака:

Цирюльником, тем более, визирем,

И каждый день с тоской невыразимой

Брить лысину идей его,

Пока

Не онемеет ото лжи рука

И, обмакнув в презрения чернила

Перо убийственно бессмертной силы,

Вдруг высмеет владыку на века…

Забудет мир эмиров и рабов,

Умрет Меджнун, оставив людям песни,

Пройдут века – Поэтом он воскреснет,

Свободным от щедрот и от оков…

Эмирский двор меняй на Астрабад

И, звонкой силы строчек не теряя,

Твори и помни: истина святая

Дороже сытой лживости раба!

А если не способен ты на это –

Живи,

Но не считай себя Поэтом.

5. К вопросу о противостоянии планет

Тогда рождается Искусство,

Когда судьбу заменит чувство,

И все, что было не с тобой,

Становится твоей судьбой.

В своей строке ты – раб и бог,

Творящий то, что ты лишь мог.

Расположение планет –

Всего лишь вдохновенья след.

Пусть жалят, сморщивши умы:

Твори, как все, твори, как мы!

Не вздумай лучше нас!..

Ты улыбнись и сотвори

На век, а не на час!..

Судьба поэта

Ассате Шакур

1.

Запретны правда и свобода

Борьба и память

Для народа

Но в нарушении запрета –

Предназначение поэта.

Жизнь доказала очень четко:

Рифмуются

Строка

И плетка,

Когда страна покрыта тьмой –

Поэт рифмуется

С тюрьмой.

Спасибо, хоть статья в газете

Напоминает о поэте –

Порою в умолчанья тьме

Гораздо хуже, чем в тюрьме.

И суть не в том, что ты поэт:

Где нет свободы – жизни нет.

2.

Не цвета кожи – света мысли

Боится диктатуры тьма.

Приговоренные не мыслить

Пожизненно

Сойдем с ума,

Как с эшафота,

Пустой играя головой.

И вместе с капельками пота

С души стирая облик свой…

Позизненно!

Ни строк, ни рифм

И ни, тем более, верлибра!

Пожизненно

Молчанье, ибо

Бессмертен правды спетой

Взрыв!..

3.

Побег! Свобода! Значит, снова

В едином сплаве жизнь и слово!

Для нас нет выбора иного –

Лишь честно жить, лишь честно петь.

Я говорю тебе: Ассата,

Да будет жизнь твоя крылата!

Да будет песнь твоя крылата!

Для честной песни смерти нет!

Я знал, что так должно случиться –

Свобода все-таки не птица:

Она сквозь стены лжи промчится

И сквозь молчанья тьму пройдет,

Свобода в нас неистребима,

Как правда в лжи нерастворима,

Как несводим к толпе народ!..

* * *

Веса местоимений

Переоценит мысль:

Из всех местоимений

Предпочитаю – мы.

Я – символ одиночества,

Мы – символ обобщения…

И в результате творчества

Нам хочется общения.

* * *

Все в мире связано с тобой –

Затменья и землетрясенья,

Пожары и оледененья,

Сомнения и озаренья,

Любовь на грани преступленья

И все мои стихотворенья –

Все в мире связано с тобой…

Все в мире связано с тобой,

И если где-то смерть и войны,

Тебе тоскливо или больно,

И безотчетно беспокойно…

Во всем ты вольно иль невольно,

Как ветер в звоне колокольном –

Все в мире связано с тобой…

* * *

За вязью слов есть мысли завязь –

Так за хвалой сокрыта зависть,

Так за молчаньем скрыто чувство,

А за сомненьем – безрассудство…

И раздирает сердце боль

Непониманья наших воль,

Когда нежданно чутко-ближний

Становится чужим и лишним…

Печально знать, что жизнь – лишь миг,

Не написать свой лучший стих,

И, не умея повстречаться,

Суметь в нем навсегда расстаться…

Как рождается сказка

Как рождается сказка в стране Далеко?

Как рождается то, что в нас соединимо?

Как рождаются звезды, светло и легко

В темноте одиночества нас несущие мимо?

Мимо страха разлуки, разочарованья,

Мимо грустных стихов неназначенных встреч,

Мимо нас возвышающего одичанья

В мире собственных чувств, когда взгляд – уже Речь…

Как рождается сказка в стране Никогда?

Где мы смотрим в глаза нашей собственной тени,

Куда спрятанных слёз утекают года,

Где разлученных заживо свято душесплетенье…

Никогда – это мы – лишь песчинки в пустыне,

Никогда – поцелуй. Как о помощи крик,

Никогда – это мы остаемся чужими,

Никогда – это мы были вместе лишь миг…

Как кончается сказка, не знает никто.

Так кончается то, что в нас соединимо.

Вот и кончено… Всё… Мы уже за мечтой,

И что сблизило нас – уже неуловимо…

* * *

Мы были всякими…

Павел Коган

Какими всякими мы были!

То ненавидя. То скорбя,

Мечту, как Девочку любили,

И очень верили в себя.

Что с нами стало?

Кто же мы?

В крылах бровей летят устало

Полузабытые миры…

Как жить, чтоб памятью не мучась,

С мечтою встретиться, любя?

Всему на свете в школе учат –

Не учат находить себя.

Не нам лететь листвою палой,

Нам души скукой не свело.

Взмахни крылом мечты усталой

Себе, судьбе, врагам назло!

Что с нами стало?

Кто же мы?

Течет ли жизнь водою талой

Сквозь разомлевшие умы?..

* * *

Когда под небом обезумевшим

Мы захлебнемся в ливне света,

Погаснет мысль: «Где ж память умершим,

Когда распалась в пыль планета?»

Когда под небом обезумевшим

Сомкнутся губы, как созвездья,

Мы в мире отразимся будущим…

Любимая, пребудем вместе!

Когда под небом обезумевшим

Сольются судьбы, как ладони,

Возникнет памятник всем любящим –

Родившиеся небосклоны.

Когда под небом обезумевшим

Любимых я закрою телом,

Я улыбнусь им – в них все лучшее,

Что жизнь моя создать успела.

* * *

Когда серое небо

Прикасается к душе мокрыми ладонями,

Мне хочется солнца.

Наверное, у каждого бывают мгновения,

Когда хочется солнца.

Да исчезнут снега!

Да коснется нас солнце

Своими протуберанцами!

Пусть все это будет,

Пока мы живем!

Всегда нужно верить,

Что за серым небом

Обязательно сверкает горячее солнце,

И оно никогда не погаснет

Что бы ни произошло!

Стоит ли жить без этой веры,

Видя только серое небо,

Протягивающее к душе

Мокрые ладони?..

Когда серое небо

Прикоснется ко мне шорохом снега,

Я улыбнусь –

И улыбка моя будет маленьким солнцем…

Колыбельная

Мы тешили беса всей долгою зимнею ночью…

Ольга Кравченко

Я укрою тебя светлым запахом леса,

Усыплю тишиной, беззащитной, как вздох,

И закрою в глазах безрассудного беса,

Чтобы он разбудить тебя плачем не смог.

Я исчезну в ночи тенью света дневного,

Я в любви растворюсь, словно в звуке струна,

Чтоб вернуться к тебе новорожденным словом,

Улыбнувшись тепло самым краешком сна.

Я тебе подарю утра синюю песню,

Ты, проснувшись, найдешь песни нежную грусть.

Я на волю пущу безрассудного беса,

Чтобы он примирил миражи наших уст.

* * *

Корабли постоят

И ложатся на курс…

В.Высоцкий

Я достану бутылку зелёной тоски

И гранёный стакан с наслажденьем наполню,

И, ладони заката положив на виски,

Ритуал отравленья с улыбкой исполню.

На свободу пущу Млечный путь нежных слов,

Разрублю все узлы, что напутала память,

С хрустом выдеру крылья бесстыжих часов,

Чтоб потом бесконечно, безудержно падать…

А пока я живу… Я ещё не готов,

И зелёное зелье ещё не готово.

Я пока тороплю бег ленивых часов,

Согревая в душе губы нежного слова.

Я достану бутылку зелёной тоски

И гранёный стакан с наслажденьем наполню,

Когда выпью до дна всю любовь и стихи,

И пойму, что уже свою песню исполнил…

Крылья

Проснувшись, дерево обнаружило,

что у него выросли крылья.

Сначала оно подумало:

- Это новые ветви…

Но расправив их, ощутило,

Что они рождены для полета.

Ему понравилось расправлять их на ветру

и прижимать к телу.

Они были маленькие и слабые,

но все равно дерево гордилось тем,

что у него есть крылья!

А соседние деревья хмуро шевелили ветвями

и не замечали ничего особенного.

Каждое утро дерево упражнялось в полете,

чувствуя в себе возрастающую силу.

И через месяц было уверено,

что может взлететь!

Оно взмахнуло крыльями

раз!

Другой!

Третий!..

Сотый…

Земля вокруг него лопнула, как скорлупа…

Перепуганные вороны черным пеплом

взметнулись над лесом…

А дерево безумно билось,

словно птица,

привязанная к земле –

Корни судорожно цеплялись за почву,

за корни соседей, за траву –

они не хотели летать -

Им нравилось всасывать сладкие соки земли!

Собрав все силы,

дерево рванулось…

И обессиленное упало набок.

Привлеченный шумом, пришел лесник.

"Урагана не было, а дерево упало –

наверное, оно больное…"

Он сходил за пилой

и стал отпиливать странные наросты на стволе,

чтобы украсить ими свой дом…

Дерево хотело закричать:

- Не тронь крылья! Я буду летать!..

Но молча смотрело,

как лесник умело их отпиливает…

Увидев на срезе кусочек неба,

Человек уверился в своем диагнозе:

"Дерево было очень больное!"

Взвалив на плечо ношу,

Лесник, тяжело ступая, удалился.

А дерево смотрело,

как крылья улетают без него,

и это казалось невозможным.

Когда они скрылись из виду,

дерево умерло.

А через неделю

Его распилили на дрова…

* * *

Любимая,

Светло твое дыханье,

Как зайчик солнечный

У дочки на щеке.

Пусть тень обиды

Скользким камнем канет

Во времени,

Как в наших рук реке.

Любимая,

Светло твое дыханье,

Строками чувств озябших

« SOS » рифмует пульс.

Любовь твоя,

Как вздох души зеркальный,

В котором я

Любить тебя учусь.

Любимая,

Светло твое дыханье,

Как за умершим криком тишина…

Какой незримой и нетленной тканью

Оно, как сон,

Окутало меня?

Любимая,

Светло твое дыханье…

Монолог нечистой силы

Как мы лирически забывчивы!

И как ранимы!

Архангелы с глазами бычьими

И херувимы,

Отшельники с мечтами грешников,

Поэты бездны.

Мы – дрессированные лешие

Лесов небесных.

А на добро мы так отзывчивы

Неудержимо!

И разговариваем притчами,

Пока чужие.

В стихах безумных воплощаясь,

Мы вымираем.

Простите нас, с собой прощаясь,

Как мы прощаем…

Мороз

По пьесе В. Славкина «Мороз»

1.

Идут снега, прозрачные, как память.

Идут, как дождь, хотя им должно падать.

Идут, шепча дурацкие стихи:

«Как далеки! О, как мы далеки!..»

Давайте поиграемся в снежки:

И вам снежок, и мне снежок –

Я отдаю вам все, что мог.

Ударил больно? – Извините,

В другой раз половчей ловите…

О боже! Как озяб твой смех –

Скрипит, как под ногами снег.

Какая бесконечная Зима

Сковала льдом и души, и дома.

2.

Заиндевелая душа…

А тело жарко до озноба –

Два ослепительных сугроба,

И шаг за шагом, не дыша…

Шаг в замирающем блаженстве

В миг, исчез0ающий по-женски,

Идешь веками, не спеша.

Не оступиться, не оттаять,

Листву стихов моих листая,

Не стать ручьем в снегу,

Греша…

Заиндевелая душа

Божественно неповторима,

Из льдинок грусти сотворима

И, как сожженье,

Хороша…

3.

Была ли ты? Иль был лишь чудный сон?

Узор морозный на окне души?

Стон одиночества? Надежд замёрзших стон?

Такт одичания в гармонии души?..

Шагов твоих свободные стихи

Звенят во мне сосульками желаний,

И все придуманные мной грехи

Отпущены при нашем расставанье.

О, расстояния спасительная ложь!

О, оглушительнейший хохот телефона!

Ты ждешь меня?..

Увы, напрасно ждешь,

Меж нами – Лёд.

Падешь главой дракона!

Или скользи, но только без меня.

Наверно, в нас не все соединимо.

Коль я один – и ты живи одна.

Пусть все стремится белым снегом

Мимо…

Была ли ты?

Забыл я этот сон.

Окно, увы, бессмысленно прозрачно.

Короткими гудками телефон

За что-то выдает мне мрачно сдачу…

4.

Пересадили сердце,

Пересадили!

Отвлекся хирург –

Вставили холодильник.

Господи!

Как трясет!

Выньте обратно!

Не льда – напряжения

Душа-трансформатор.

За страх замыканья расплата –

Потеря контакта…

В нас главное чудо общенья –

Взаимное превращенье –

Замерзло, как взгляд на лету,

Брошенный в пустоту…

Пересадили сердце!

Пересадили!

А что в нас главное – позабыли:

Неназываемо, неуловимо –

Оно единственно, незаменимо…

5.

От страха лечатся теплом

И затыкают души ватой.

Далеких числят в виноватых,

А ближних не пускают в дом.

Самосогрев – саморазврат,

Самообман – самоубийство,

Самозапрет хоть в чем-то сбыться –

Самозащита от затрат.

И слово делается злом,

Когда за ним сокрыта скупость,

Когда целующие губы

Вдруг обожгут колючим льдом.

От страха лечатся теплом.

Не все на свете излечимо.

Лекарство – лишь тепло любимых.

Любимым открывайте дом.

6.

До свидания, мама,

Тишина между нами,

Как холодное солнце

Над белой Землей.

Забываю лицо

За словами-снегами,

Заметает поля

Тишиной, Тишиной…

Не догнать, не спросить,

Не молить о прощенье,

Не сослаться на время,

Дела и Мороз…

Перед болью твоей

Дай мне встать на колени…

Молча падает снег

Замерзающих слёз…

До свидания, мама,

Пустота между нами,

Как последнее слово

Чуть слышно: «Прощай…!

Заколдованный смысл Пустоты постигаю,

Замерзает, как взгляд на морозе

Душа.

Не узнать, не постичь,

Не погладить ладонью,

Самым слабым не стать

У тебя на груди…

В Пустоте утопаю,

Как в собственном стоне.

Погоди уходить,

Хоть на миг,

Погоди!

До свидания. Мама,

Тишина между нами,

Как замерзшая птица

Над мёртвой Землёй.

Забываю лицо

За словами-снегами,

Заметает поля

Тишиной,

Тишиной…

7.

Идут снега…

* * *

Мы день за днем

Вживаемся друг в друга,

Переплетаемся корнями,

И то, что врозь казалось нами,

Не существует,

Как без снега вьюга.

И если кроны отпилить,

То корни

Нас воскресят из тьмы ростками…

Так семя пробивает камень,

Разлуке с солнцем

Мудро непокорно…

На охоте

Когда душа,

как раненая птица,

глядит на мир

из-под крыла тоски,

уже не в силах криком

защититься

от радостной

охотничьей руки,

тогда слова

предельно бесполезны,

и даже бесконечная любовь —

всего лишь ветер,

птицу мчащий в бездну

ослепших чувств

и онемевших слов...

Наш автопортрет

1.

О, эта жажда обновленья:

Взгляд в зеркало, как отреченье –

Над бездной сумасшедший шаг,

Как шаг через ручей –

Пустяк.

В ней – нежелание прозренья,

И к подозрениям презренье,

Мороз боязни повторенья

И призрачности обновленья.

Гербарий чувств прошлогодних

Шуршит меж Завтра и Сегодня…

В нас – невозможность

Новых встреч

Без этих жёлтеньких предтеч…

2.

Прости меня за то, что сбылся,

А не остался в полумгле

Мечтой, дрожащей на игле…

Что в мужа пере-

воплотился.

О, как ты можешь жить

с убийцей

Тебя – Несбывшейся, другой?

Сто тысяч жизней смято мной

Затем, чтоб нам соединиться!

И лишь порой иное снится

И жжет слезами наяву…

И я тогда тебя зову

В наш мир из пустоты спуститься…

Прости меня за то, что сбылся…

3.

За шорохом прошедших лет,

Покрытых белыми снегами,

Рождался наш автопортрет,

А с ним и мы рождались сами.

На крепких холст бессмертных чувств

Положен грунт любви и ласки,

Штрихи обид – чуть черной краски,

Надежды – голубой чуть-чуть…

Когда сквозь снег пробьется свет,

Он нам покажет за штрихами,

Чего, на первый взгляд, в нас нет,

Но то, что может жить веками…

* * *

Нужно поэту Слово,

Чтоб сделать из Слова Песню.

Нужен поэту Голос,

Чтоб Песню наполнить Звуком.

Нужно поэту Чудо,

Чтоб люди услышали Песню…

* * *

Обнимет грусть за плечи, как жена,

Желая приласкать и тем утешить,

Но лишь глоток солёного вина

На горький миг у губ души удержит.

Оглянешься и видишь – пустота!

И кажется, что день бездарно прожит,

И жизнь – всего лишь кукол суета,

На ниточках, едва прикрытых ложью…

И грусть уйдет, печальна и тиха,

Дорогой тишины необъяснимой,

Чтоб стать строкой негромкого стиха,

Скользнуть слезинкой по щеке любимой…

Памяти Тани Мазуриной

1.

Здесь ты жила,

Смеясь и грезя,

Прикрыв надеждою глаза…

Вся – ожиданье,

Как слеза

От жесточайшего пореза.

ТАКАЯ БОЛЬ!

В снегах звенят

Твои шаги

Так хрупко –

Боязно услышать…

Весь этот мир тобою дышит,

Мечты божественно строги…

ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕТ.

Здесь звезды глаз твоих

Льют свет -

Две ослепительных Сверхновых,

Когда до коллапса –

Полслова,

След мысли –

И возврата нет…

БЕССМЫСЛЕННО ИСЧЕЗНОВЕНЬЕ,

Кто был допущен в этот мир,

Когда его ты создавала?

Молчание…

Сама не знала?

Кто так тебя не сохранил?!

КОГДА ОНО НЕ ОТКРОВЕНЬЕ,

Здесь Одиночество,

Как тень,

А приближение –

Прощанье…

Здесь каждый миг,

Как век отчаянья…

Игра без зрителей,

Без сцен…

КОГДА В СБЕ ЗАМКНЕШЬ СВОЙ СВЕТ…

Здесь ты жила

В скрещенье лезвий,

Прикрыв надеждою глаза…

Жить сразу в двух мирах –

Нельзя!

В одном –

Пытаться бесполезно…

2.

По памяти шагая. Как по осени,

Шурша листвой забывшихся стихов,

Иду к тебе под грустный ямб шагов

Сквозь дождь воспоминаний растревоженных.

А ты сквозь время смотришь заворожено,

Как будто в нем навеки заморожена.

Прекрасной Дамой Блок тебя назвал,

А ты не знала – ты была девчонкой,

Чуть угловатой, со смешною чёлкой

И странная, как солнечный кристалл.

А я все знал,

И я Прекрасной звал.

Века на наши души тени бросили.

Ты - Беатриче?.. Из каких ты снов?

Я замираю от твоих шагов,

По памяти шагая, как по осени.

Смотрю на поле дней твоих нескошенных:

Трава забвенья… Вечная весна…

Как будто на картине заморожена

Моя неискупимая вина.

* * *

Повзрослевшая девочка нашей любви

Смотрит в зеркало грустно и гладит морщинки,

Побелевшими пальцами душу обвив,

Плача, тщится сложить две ее половинки.

А они, разделившись, не могут уже

Быть такою, как прежде, душой неделимой.

В нас стареет любовь от сомнений и жертв.

Пожалейте любимых!

* * *

Пока не сказаны слова

И с чувством не пожаты руки,

И лица не свело от скуки –

В нас память теплится едва.

Ее жильцов боготворим,

Пока они нам не мешают,

Не вспоминать их разрешают,

Занявшись ремеслом своим.

Но шлем проклятия судьбе,

Когда нам память сердце стиснет.

И годы, как простые числа,

Мы делим на себя в себе…

* * *

Согрей меня в мороз трескучий

Когда в снегах моя душа

Дрожит зайчонком, не дыша,

А солнцу скучно.

Найди меня средь чувств дремучих,

Среди слепящей белизны,

Где крики наши не слышны,

Всесилен случай.

Приди, когда невероятно,

Когда бессмысленно, смешно,

Когда мне ждать тебя грешно,

Но так понятно…

Освободи, когда я связан

Безмерной сетью суеты.

В безмолвном царстве пустоты

Скажи хоть фразу!..

* * *

Тень одиночества от счастья

Слепит нелепостью своей –

Теряют в радости друзей,

А в горе отыскать их тщатся.

Гляжу на мир неповторимый –

Поймать!

Увидеть!

Описать!

Уметь казнить!

Уметь прощать!

И разглядеть в чужих – любимых…

Уметь без горечи лишаться

Иллюзий, жизни иль друзей.

Быть человеком средь людей!

В толпе с толпою не смешаться!

Не совмещать несовместимых

Миров, ладоней и стихов,

Не разбавлять водою кровь,

Не возвращать невозвратимых…

И вопреки себе суметь

С улыбкой в прошлое глядеть.

* * *

Тепла забывчивость любви.

Глаза придуманных любимых –

В снегах души – ростки озимых,

Надежда нынешней Зимы –

В них возрожденья ищем мы.

Тепла забывчивость любви.

Весной Снегурочками тая,

Щемящей грусти дарят тайну

И превращаются в Дымы,

Но знают – к ним вернемся мы…

* * *

Чуткой хочется тишины –

Будто в прорубь,

Валюсь в усталость.

Были чувства обнажены,

Словно слово устами.

Их отчаянны ледолом

Бился птицею, оглушая,

Загребая снега крылом,

И моля и прощаясь…

Снежным шорохом тишина

Канет на душу и растает

Громом взрыва обнажена –

Так душа вырастает.

Летние песни

(лирический дневник)

1.

Мы ожиданием любви

Наполнены, как небо светом.

Душой переплетаясь с ветром,

С надеждой мы стремимся ввысь.

Но ощущаем высоту

Её дыханьем леденящим.

И слышим – кто-то рядом плачет,

Уже постигнув пустоту.

2.

Рождаются звезды,

Сгорая в земной атмосфере,

Рождаются чувства,

Мосты за собою сжигая,

Рождается право

Служить новорожденной вере,

Стихом и любовью

От смерти ее защищая.

Любовь наша будет

Мечтою и жизнью, и верой,

Любовь наша будет

Прекраснейшим самосожженьем.

Любовь наша будет

В любом начинанье – во-первых,

А все остальное –

Лишь скудное к ней приложенье.

3.

Мы все-таки не можем жить без слов:

Неназванное нами – не родится.

Бессонной ночью ангел вдруг приснится,

И мы солжем взволнованно – Любовь!

Мой Черный ангел, взмывши над судьбой,

Не верит в ложи и в смерть не верит тоже.

Он хочет быть всегда самим собой

И верит в то, что быть собою может.

Он превратит усталое крыло

На вечный миг в ласкающую руку,

Чтоб в жизнь твою, как в дом родной – без стука,

Войти и жить, и станет в нем тепло.

И лишь порою, заглушив слова,

Скользнут по пальцам крыльев кружева…

4.

Я думаю, что нас соединил

Свет наших рук и голос одиночеств.

И разум, ослабев от ласк, забыл

Холодные знамения пророчеств.

Я благодарен собственной судьбе

За то, что мы с тобой не одиноки,

И тают поцелуем на губе

Рожденные любовью нашей строки.

Я чувствую, что снег, пленивший нас,

Готов упасть дождем на страха пепел.

Простится мне невольная вина

За то, что я тебя так поздно встретил?

Принадлежа свободе и себе,

Мы посмеемся гордо над богами.

И от свободы долгой ослабев,

Воскреснем просветленными слезами.

5.

Вкус губ твоих так горько-черен,

Как свет, летящий от свечи,

Как одинокий черный ворон

Над степью, вспыхнувшей в ночи.

Вкус губ твоих так слабо-сладок,

Как запах от волос весны

Из свежего от ливня сада

И синих ельников лесных.

Вкус губ твоих такой нездешний,

От ожидания горяч.

В нем тает тайной неизбежность,

Как в ласковой улыбке – плач.

6.

Посадим в нашей спаленке

Цветочек А ленький –

Проснутся в нем Икарами

Грез наших карлики.

Откроемся, как сказками,

Своими ласками.

Я буду твоим чудищем,

Ты будешь – будущим,

Ты будешь воплощением,

А я стремлением.

Я буду прегрешением,

А ты – прощением,

Ты будешь моим чаяньем,

А я – отчаяньем.

Ты будешь моим счастием,

А я – причастием…

Посадим в нашей спаленке

Цветочик Аленький?

7.

Страсть – взрыв!

Бездонна после взрыва тишина,

Когда душа беседует с богами,

Застыв на тихом небе облаками,

Томительных сомнений лишена.

Тень слов

Трепещет робкой нежностью в душе,

Лишь кончиками пальцев выразима…

Любовь

Придет – за грохотом и дымом,

Когда душа очистится уже.

8.

О, этот трепет пробужденья

На грани ласки, грани сна,

Когда единственно честна

Весна взаиморастворенья,

Когда чуть слышно дуновенье

Тепла дыханья на щеке…

Так, отраженные в реке,

Вздохнув, соприкоснутся тени…

9.

Поклоняюсь огню

за его откровенность,

за умение жизнь отдавать до конца,

за бессмертье его

вспышек света мгновенных,

за уменье собою наполнить сердца.

Языками огня

наши руки взметнутся

над твоей и моей трепеща темнотою,

чтоб снежинками пепла

в кострище вернуться,

но в душе разбудить наше чувство шестое.

Поклоняюсь огню

за его благородство:

то, что может гореть – существует сгорая.

Поклоняюсь огню,

сознающему рок свой.

Поклоняюсь за то, что его понимаю.

10.

Я стихи напишу

за тебя и меня!

Будут строки сиять

жарким телом огня,

будут строки рыдать

у тебя на плече

явью ясного дня,

сном бессонных ночей.

И от ахов моих,

и от страхов твоих

может быть, лишь останется

маленький стих…

11.

Не в соснах трех,

а в трех сердцах

мы безнадежно заблудились.

Ау-у!.. – безмолвие и страх,

а мы прозрением гордились.

Дремучий лес

неясных чувств

за голову схватившись стонет…

Нам наши чувства по плечу,

когда в них разум тонет.

12.

- Любимая, куда летим,

Цепляясь слабыми тенями

За мир, который создан нами,

Как гаснущим пожаром – дым?

Способны ль ночью звездный свет

Не перепутать с фонарями?

Мы всей душой стремимся к драме,

Когда трагедии в нас нет…

Любимая,

куда летим?!

Что вне любви своей мы ищем?!

Уж коли крик души не слышен,

Вздох, вообще, не различим…

- Сосущей жаждой обновленья

Душа измучена до слез…

Летим, как поезд под откос,

И ищем в том – освобожденья.

Привычка,

голод,

ослепленье.

И право выбора, как плен.

Синоним постоянства – тлен,

А изменения – мученье…

13.

Берегу одиночество

от бездомных собак –

им теории хочется,

чтоб понять – как же так?

Берегу одиночество

от врагов и друзей –

им общения хочется,

как собакам костей.

Берегу одиночество,

как забытый секрет –

мне найти себя хочется…

Но меня в мире нет.

14.

Мы воспрянем из пепла,

Оставив огню наши души.

Ветер раны залижет

И рыданья заглушит…

Что сгореть не успело –

Над родным пепелищем покружит,

Что взлететь не сумело –

Пусть поможет нам выжить…

. . .

Как холодно в снегах воспоминаний

Висеть пронумерованной звездой.

Любовь должна кончаться добротой,

А, значит, быть все время между нами…